– Вам с Вениамином надо попытаться найти общий язык – если ты не планируешь бросать Рому, конечно. А так как женщины мудрее и гибче, чем мужчины… Это придется сделать тебе.

Отличная идея! Найти общий язык с монстром, который поклялся выжить тебя из университета. Как Гарденина себе это представляет? И с каких пор она зовет его “Вениамином”?..

На сегодняшнем занятии декан осчастливил нас самостоятельной. Нужно было написать небольшое эссе по художественным средствам выразительности в поэзии Шекспира. Путем жеребьевки мне выпала “Венера и Адонис”. Декан раздал нам листы и углубился в чтение, мы поохали и принялись за сочинение. Я немного перевела дух – сегодня мне не придется волнительно ерзать на стуле каждый раз, когда Верстовский надумает обратиться к списку студентов. Зато существовала вероятность получить не очень хорошую оценку – в своих знаниях я была уверена, сомневалась лишь в непредвзятости Эдуардовича.

Белый лист лежал передо мной и манил своей первозданной чистотой. Заданная тема – средства выразительности в формате неразделенных чувств богини Венеры к простому смертному Адонису. Эх, несчастная любовь, раздолье для вдохновения! Волнения последних дней дали о себе знать, мне захотелось излить переживания на бумаге. Я увлеченно “заскрипела перышком” и опомнилась только тогда, когда прозвенел звонок. Спешно закончила мысль и отдала исписанный с обеих сторон А4 собирающему работы декану. Остальные студенты уже укладывали вещи в рюкзаки и неспеша подтягивались к выходу.

Верстовский вернулся к доске, зачарованно глядя в стопку бумаги.

– Маргарита, подождите. У меня замечания к вашей работе.

Я чуть не села обратно на стул. У нас что, намечается приватный разговор? Тогда лучше подойти сейчас, пока в аудитории еще достаточно людей. Я поплелась к преподавательскому столу, хватаясь за ремень сумки, как за спасательный круг.

– Вы подумали о нашей договоренности, Красовская? – тихо спросил декан, все также глядя в эссе – больше для прикрытия, как я уже догадалась. Моя писанина его интересовала в последнюю очередь.

– Что? – я вздрогнула, огляделась по сторонам и тоже зашипела: – Шантаж вкупе с запугиванием отныне называется “договоренностью”?

– Не передергивайте. Вы переводитесь в другой вуз, а я даю лучшие рекомендации. По-моему, отличное решение, чтобы нам больше не видеть друг друга и не испытывать сложных эмоций.

Видимо, декан втайне тоже мечтал об общемировом катаклизме. Вот только его варианты решения проблемы меня категорически не устраивали. Я глубоко вздохнула и постаралась успокоиться – меня опять потряхивало, как какую-нибудь сейсмоактивную Сицилию. Где взять спокойствие и мудрость, чтобы с достоинством разговаривать с подобными субъектами? Мы не проходили искусство дипломатии ни в школе, ни в институте.

– Подождите меня в коридоре! – я помахала Юльке и Ромке, которые застыли у выхода, с любопытством наблюдая за нами с преподом, и подождала, пока они уйдут. – Мне ни к чему снова менять вуз, Вениамин Эдуардович. И я не против того, чтобы видеться с вами и дальше – вы первоклассный специалист в области средневековой литературы! Занятия по "зарубежке" стали необычайно… э-э-э… увлекательными.

Верстовский глянул на меня с недоверием. Я вдруг заметила, что у него не только голос шоколадный, но и глаза – теплые, мягкие, с прячущимися в глубине пряными искорками. Что, конечно, не делало его хоть сколько-то привлекательным.

– Хитришь, Красовская?

– Нет, что вы! – я начала пятиться спиной к двери. – Если по эссе больше нет вопросов, можно мне идти?