– Тогда я буду счастлив, так как рядом не будет такой припадочной мамаши, как ты!

Бросив это, он вскочил с кровати и вышел в коридор, успев громко хлопнуть дверью.

Я думала, что переходный возраст будет проходить спокойней, чем это есть на самом деле.

После того, как отец со своей новой девушкой улетел в Майами, Кристофер моментально погрузился в депрессию и замкнулся в себе. Разумеется, мама тоже находилось в подобном состоянии, поэтому пришлось взять ситуацию в свои руки и записать Криса к психологу. Видели бы вы лицо этого психолога, когда к нему на запись пришла тринадцатилетняя девочка, чтобы попросить его о помощи для младшего брата… Так или иначе Кристофер смог присутствовать лишь на нескольких сеансах, а затем решил не ходить на них. С того момента прошло около пяти лет, а затем все стало еще хуже. Плохая компания, проблемы в семье и вечные ссоры… Я пытаюсь не давить. Стараюсь поддерживать и помогать, но при любой его выходке происходит лишь конфликт, в котором именно я остаюсь виноватой. Сейчас уже мои нервы на исходе, а он, кажется, только и рад поиграть на них.

Глубоко вздохнув, дергаю плечами, стараясь избавиться от ужасного чувства, и направляюсь в коридор, чтобы дойти до конца и разбудить Айрис. Как только открываю дверь, вижу малышку. Сидя на детском коврике в пижаме и собирая небольшой рюкзачок для подготовительной школы, она часто убирает спадающую прядь волос за ухо, концентрируя внимание только на необходимых принадлежностях.

– Уже проснулась, – улыбаюсь я, присаживаясь рядом с сестренкой. – Помнишь, ты просила ту голубую пасту с блестками? Я ее купила. Пойдем умываться.

– Я умылась.

Мне не нужно много времени, чтобы увидеть истинную эмоцию ребенка.

Айрис очень умна для своего возраста, но все же нуждается во внимании родителей, которые в нашем наличии лишь безответственные. Она не знает, что мама нашла мужчину, да и вообще никак не интересуется ее делами. Иногда я покупаю ей какую-нибудь мягкую игрушку или книжку, говоря, что это подарок от мамы, а она радуется, не догадываясь, что на самом деле теперь маме до нас нет никакого дела. Знаю, что следует сказать ей об этом, но я так не хочу, чтобы Айрис страдала… Она же еще совсем ребенок… Росла без отца, а теперь еще и без матери.

Девочка откладывает рюкзак в сторону и несколько секунд смотрит прямо перед собой, словно собирается с мыслью, а затем спрашивает:

– Крис плохой человек, да?..

Она слышала нашу размолвку…

Черт, да даже соседи могли ее слышать, учитывая то, что ни у кого из нас не хватило ума сбавить!

– Конечно нет, милая… Если мы ругаемся, это никак не значит, что кто-то из нас плохой, просто… наши мнения по выводам какой-либо ситуации расходятся.

– Но ведь до этого ему нужно было что-то сделать, чтобы ты начала ругаться… А в последнее время ты ругаешься на него очень часто, а Крис все больше напоминает плохого человека. Он отказывается играть со мной, говорит плохие слова, называет меня малявкой…

Я уже тысячу раз говорила Кристоферу не срываться на Айрис, но он будто бы специально учит малышку плохим словам и на пустом месте ее ругает.

Было достаточно сложно отучить Айрис от слова «дрянь», когда у той что-то не получалось, а еще сложнее было отчитываться перед ее учительницей, которая долго и упорно настаивала на присутствии родителей. К счастью, мы с Дорианом смогли с этим разобраться.

– Но это никак не означает, что он плохой человек, скорее… у него просто сложный период, – спокойно уверяю я, поглаживая длинные, каштановые волосы Айрис. – Плохие дни не делают людей плохими, милая, в такие моменты мы должны быть как никогда понимающими, что у меня совсем не получается, учитывая крики, которые ты слышишь.