Напиток дал в нос, потом в голову, а затем и в глаза. Все немного поплыло. Девушка почти отчаялась. О Бёртоне она спросила официантку, потом хмурого тучного человека, наверняка хозяина, но никто ей ничего не сказал. Официантка Летти вообще плохо запоминала фамилии, а Густав был не из тех, кто разговаривает с подозрительными, ничем не примечательными посетителями.

Но я так не сдамся! Решила Эбби, и смело протиснулась в круг студенческой молодежи за большим столом.

Первое время Эдварда смешили попытки этой странной служанки. Если бы вокруг не было столько пьяных людей, ее разоблачили бы в первые 5 минут. "Слава богу, хоть волосы прикрыла" - подумал Эдвард. Она сидела очень прямо на высоком и неудобном стуле, двумя руками брала кружку, неумело пила и плавными движениями обтирала рот от пены. Последнее движение особенно разозлило герцога, уж очень эротично ее пальчики двигались по лицу и шее, к груди....

Все, пора останавливать этот маскарад. Эдвард попытался встать, но как раз в это время ему на колени со всего своего немалого роста плюхнулась полногрудая служанка. Секунда и обзор был закрыт симпатичным, но сейчас очень неуместным лицом.

- Ты такой красавчик. В "Три сестры" это редкость. Я Летти, а тебя как зовут? - девушка протараторила это в одно предложения и с такой уверенностью, что ей ответят и причем положительно.

На мгновение Эдвард оторопел, но опомнившись быстро спихнул надоедливую девку с колен.

- Извините, мадам, я спешу.

- Вот ублюдок, - промямлила Летти, поднимаясь с пола. Какая же она дура, а она то подумала, что джентльмен ей улыбается просто так.

А джентльмен в это время рвал и метал. За 2 минуты, пока длилась сцена с официанткой, Дебби исчезла из поля зрения. Вообще. Герцог в ярости бросал взгляд во все стороны, но нигде не находил вожделенной фигуры.

Наконец, до него дошло, что быть она может только на улице. Эдвард метнулся сквозь нетрезвую толпу, наступая на ноги, а иногда не только на ноги случайных выпивох.

На улице шел мелкий снег. Горел только один фонарь, у таверны напротив. Но сейчас Эдвард ориентировался не зрение, а на слух. Что-то ему подсказывало, что мятежная горничная попала в беду, Секунда, две, три. Сердце сжало ужасное предчувствие. Наконец, на параллельной улице, метрах в 300 он услышал топот копыт и жалкий скрежет несмазанного колеса.

Эти улицы он знал наизусть и угадал, что экипаж едет в восточную сторону. Уже набегу герцогу приходила в голову мысль, что это может быть это просто экипаж случайного путника. Но в данный момент он доверял своему чутью. Оббежав очередной дом он увидел черную карету. Она не двигалась, но сильно раскачивалась из стороны в сторону, как будто там шла борьба. Так как времени думать не было, Эдвард подбежал к дверце и силой дернул ручку на себя. От увиденного он застыл.

Его служанка Эбби, в лосинах, в разорванном пиджаке без единой пуговицы, с разлохмаченными волосами цвета лунного сияния, держала между ног голову мужчины и в прямом смысле душила его. При этом девушка выкрикивала слова, почти непонятные, вперемешку с оскорблениями на немецком и еще каких-то языках. Мужская голова хрипела и умоляющее трепыхалась руками. Оба борющихся его совсем не замечали.

- Так, стоп, что здесь происходит, - Эдвард и сам не понял, почему сказал именно это.

Эбби охнула и откатилась в угол кареты. Мужчина, невысокий, но довольно крупный, воспользовался ситуацией, оттолкнулся ногами от сидения и пулей вылетел из экипажа, по пути кашляя и отхаркиваясь. Картина была настолько комичной и противоестественной, что герцог на минуту подумал, что сошел с ума.