– А то, – тихо сказал он.

– Мне должно быть весело?

– Пока еще нет.

– Хорошо, а то я уже забоялась, вдруг делаю что-то не так.

Я вышла вперед.

– Я из Старой Лощины! Отступите, пока можете!

Они продолжали мчаться на нас. Ну, стоило хотя бы попробовать, попытка не пытка.

Верховой Налетчик вынесся на середину улицы… и исчез. Я уставила туда палец, словно сама, своей невероятной магической силой, заставила его пропасть. На самом деле, я велела Хрюку со товарищи накопать глубоких канав в произвольных местах, залить их водой и накидать сверху грязи, для маскировки. Еще один Налетчик провалился в водяную яму. И еще. Я тыкала пальцем. Я продолжала тыкать.

Врагов это не обдурило. Они продолжали прибывать. Наши лучники запалили стрелы, согнули свои ростовые луки и выстрелили по высокой дуге.

– Ага! – завопила я. – Бойтесь магии света из Старой Лощины!

Некоторые из стрел попали в скачущих, черные одежды занялись. Но волна продолжала катиться на город.

У меня в запасе остался только один трюк. Я сделала знак Горну и остальным, и мы подняли щиты. Из гладко отполированного металла. Вся детвора города два дня натирала их до нестерпимого блеска. Мы сдвинули щиты, отражая солнце прямо в глаза авангарду Пепельных Налетчиков.

– Я ослепляю вас! – кричала я. – Я лишаю вас зрения своей магической силой!

Несколько всадников сломались и повернули назад. Остальные не испугались. Они заслонили глаза и продолжали наступать.

– Госпожа Искра? – подал голос Хрюк. – Сделайте милость, разрешите мне…

Я не хотела говорить «да». Я хотела быть настоящим Лощинником и победить всех сама. Но я кивнула.

Хрюк вскинул молот и заревел. Две дюжины его людей кинулись вперед и налетели на авангард. Хрюк снес двоих одним взмахом. Но наступающих было слишком много.

Меня потянули за рубаху (за Горнову рубаху, если между нами). Разведка смотрела вверх, и в глазах ее была мольба.

– Там вон мой папаша, – сказала она и ткнула в худющего мужика с седоватой бородой.

Вооруженный кочергой, он стоял среди тех, кто в атаку не пошел.

– Он говорит, ему придется сражаться, раз уж твоей силы не хватает. Но ее же хватит, правда? Ты не заставишь его идти в бой? Ты же сама остановишь Налетчиков, потому что ты из Старой Лощины, да?

Ну почему вранье не может иногда обернуться правдой?

Я уставилась на движущуюся на нас черную стену супостатов. Ей не было конца и края. Хрюкова отряда просто не хватит…

– Отступаем! – гаркнула я горожанам.

Воины дадут нам время увести остальных подальше. Гнутую Речку придется оставить.

Мы бросились бежать от Налетчиков… но тут внезапно оказалось, что мы бежим к ним навстречу. Потому что еще один отряд как раз входил в город с другой стороны. Море мрака окружало нас, теснило к центру. Нет, они не просто заберут все, что смогут унести, и сожгут город. Они сожгут и жителей прямо в домах.

Я не могла этого допустить. Просто не могла, как хотите. Я должна была что-то сделать, что-то сделать, что-то…

Я вцепилась в счастливый камень у себя в кармане. Солнце сияло сверху, грело меня; его жар держал меня за макушку, будто ладонью.

Из гущи боя ко мне прорвался Горн.

– Я обещал маме, что доставлю тебя домой. Скорее! Мы тут не победим, Искра. Они – как сама ночь.

Ничто не остановит ночь – кроме солнца.

Я бросилась к тележной баррикаде. Я лезла и лезла, я вылезла наверх и высоко подняла свой счастливый камень. Ну, что, Искра, превратим ложь в правду?

– Искра!

Я слышала, как Горн зовет меня снизу. Это так здорово, что он боится за меня, но мне больше нельзя опускать взгляд. Мы с солнцем всегда были будто одной крови, так что я просто пошла за безумным, щекотным чувством, что солнце – свое, что оно может помочь. Я представила, как камень не просто отражает его свет, но прямо засасывает его в себя. Ладонь и пальцы жгло, но это было хорошо, это было приятно, как взять в руки кружку горячего молока, наигравшись в снегу.