Деньги стали появляться, жизнь налаживалась. Елисеев даже взял двух помощников, молодых резвых парней, Витю Самоедова и Колю Филимонова, чтобы посылать их с разными мелкими поручениями. Привезти, отвезти, купить кофе в офис, сдать пиджак в химчистку и так далее. Потом ему захотелось приезжать на встречи с клиентами и в суды на машине с водителем. Купил недорогую, но приличную иномарку и стал платить зарплату водителю. Потом услышал, как один из известных «криминальных» защитников небрежно бросил, дескать, сам он ездит на «мерине», конечно, но для выполнения разных поручений посылает другую машину с другим водителем. В тот момент это показалось Елисееву проявлением высшего шика, свидетельством невероятного успеха. А ведь этот известный адвокат-решальщик всего пять-семь лет назад просиживал штаны в следственном управлении и выглядел совершеннейшим замухрышкой в залоснившемся на локтях кителе и в стоптанных ботинках. Покупать еще одну машину и брать на зарплату второго водителя Елисеев пока еще не мог, но пускать пыль в глаза хотел и любил, да и не прожить было в те годы без этого. Он разрешил Самоедову и Филимонову привлекать в случае надобности своего знакомого Андрея Сокольникова, который нигде не работал и имел собственный автомобиль, то есть был всегда свободен и на колесах. Платить ему разово, за каждую необходимую поездку. С Андреем Елисеев почти не общался, не его это уровень – с водилой своих шестерок лясы точить, перекинулся несколькими словами, когда Колька Филимонов в первый раз привел Андрея пред светлые очи босса, а в дальнейшем только здоровался, если сталкивался с новым водителем.

Когда в один прекрасный день в начале осени 1998 года Витек Самоедов, смущаясь и запинаясь, заявил, что их водитель Андрей задержан милицией за что-то серьезное, Елисеев отмахнулся. Не до глупостей ему. Дефолт, банки рухнули, деньги пропали. И не только его личные, но и деньги многих людей, которые исправно платили адвокату за различные услуги, как юридические, так и более приземленные, вроде проноса в следственный изолятор малявы или дури.

– Но я уже пообещал, что вы приедете, – промямлил Самоедов. – Там допрос, они будут ждать.

– Подождут, – оборвал его Елисеев. – Не до тебя сейчас, сгинь.

Сложное было время, что и говорить. Приходилось метаться по всему городу, обрывать телефоны, умолять кредиторов подождать, заставлять должников «вернуть немедленно», искать денежных клиентов, чтобы хоть частично восстановить утраченное. Через какое-то время, кажется, через день-другой, адвокат спросил у Самоедова:

– Что там с твоим приятелем? За что его повязали?

– За убийство.

– Деньги у него есть?

– У него – не знаю, вроде нет, но у родителей наверняка есть, они же тачку ему купили, значит, зубы не на полке, баблишко водится.

Это несколько меняло всю картину. Благосостояние нужно поправлять любыми способами. Если семья у Сокольникова богатая и они готовы заключить соглашение, то почему бы не заработать? Перспектива осуждения сына за убийство – штука нехилая, тут родители обычно патронов не жалеют и готовы платить, сколько скажут, только бы появилась надежда вытащить чадо ненаглядное.

– Свяжись с ними, пусть подъедут, я скажу, что нужно сделать. Оформим ордер, я схожу в тюрьму поговорю с ним, а там посмотрим.

Встреча с матерью Сокольникова вселила в адвоката определенные надежды. Он сразу понял, что женщина безумно любит сына и готова ради него понести любые материальные затраты. С ней будет легко справиться. С озвученной Елисеевым суммой гонорара она согласилась сразу и безоговорочно, хотя цифру он заломил совершенно невероятную, такие гонорары запрашивали в те годы только самые именитые защитники и только по таким делам, где подзащитные являлись очень и очень крупными фигурами в мире бизнеса. Сам Елисеев за свои услуги получал обычно раз, наверное, в десять меньше. Но он решил пойти внаглую, иначе не выжить.