Был Виталий Владимирович Горевой человеком резким, решения принимал быстрые и радикальные и никогда, как правило, от них не отступался. Первые большие деньги сделал на рубеже девяностых на импорте компьютеров, ошалел от открывшихся возможностей красивой жизни, немедленно бросил жену – тихую милую женщину, бывшую одноклассницу, в которую был влюблен чуть ли не с седьмого класса, вбил себе в голову, что жена должна быть как на картинке из заграничного журнала и чтоб непременно родила ему сына, а лучше – двух или даже трех. Деньги-то в руках уже сейчас огромные, невиданные, а через пару лет он, Виталик, и вовсе миллионером станет, нужно заранее озаботиться достойными наследниками.

В первом браке у Виталия Владимировича родилась дочь, женился он очень рано, и к моменту развода девочке было уже три года. Второй брак не заставил себя ждать, подходящая невеста отыскалась быстро, беременность наступила тоже довольно скоро, но Горевого ждало разочарование: снова родилась девочка. «Ничего, – говорил он, – вторым будет мальчик. И третьим – тоже». Однако красивая, как на картинке из журнала, вторая супруга этих его намерений не разделяла. Начитавшись глянцевых глупостей, она твердо полагала, что одного ребенка более чем достаточно, чтобы накрепко привязать к себе денежного мужа, а рисковать идеальной фигурой и рожать еще раз ей не с руки. Горевой настаивал, жена втихаря принимала противозачаточные таблетки, а когда обман случайно раскрылся, Виталий Владимирович, по обыкновению, принял решение скорое и радикальное. Красивая супруга вместе с полуторагодовалой дочерью и немалыми средствами была отправлена «в развод». На всю историю со второй женитьбой у Горевого ушло чуть больше двух лет.

Здоровье подводило, и, несмотря на молодость, сексуальные возможности резко шли на убыль. Если он хочет сыновей, кровных наследников, то следовало торопиться. Новую свадьбу сыграли столь же скоропалительно, как и вторую, и опять родилась дочка, Катя. Уже третья. Бизнес набирал обороты, открывались оглушительные возможности, Виталий крутился, решал вопросы, придумывал схемы, не переставал мечтать о сыне, но ни времени, ни сил на реализацию мечты уже не хватало. «Ладно, – думал он, – пусть девчонка, выращу, воспитаю, дам хорошее образование, отправлю учиться за границу, в Англию или в США, в бизнес-школу какую-нибудь. Мужа хорошего ей подыщу, с мозгами, с деловой хваткой. Внуки родятся. Будет кому все оставить».

Но маленькая Катя надежд не оправдывала. Она росла самой обыкновенной и при этом самой настоящей девочкой: обожала играть в куклы, наряжать их, лечить, учить, могла часами, сидя в своей комнате, вполголоса разговаривать о чем-то со своими целлулоидными подружками. Никаких конструкторов типа «Лего» она не признавала, спортом не интересовалась, конкурировать не любила и быть хоть в чем-то первой и лучшей не стремилась. «Это временно, – утешал себя Горевой. – Она еще маленькая. Подрастет – поймет, в чем суть, возьмется за ум, научится любить дело и деньги, которые оно приносит».

В десять лет Катя попала в больницу. Болезнь была неопасной, но требовала врачебного надзора и ежедневных капельниц. От медицинского персонала Виталий Владимирович вдруг узнал, какая чудесная девочка Катенька Горевая, какая добрая и умная, как целыми днями, если не находится под капельницей, помогает с лежащими в отделении малышами, развлекает их, утешает, подбадривает, играет с ними и даже учит читать и писать, если кто не умеет. Медсестры и санитарки души в Катюше не чаяли. «Глупости, – отмахнулся тогда Виталий Владимирович. – Привыкла в куклы играть. Перебесится».