Мимо прошел какой-то парень. Я не знала лично его, зато знала таких, как он: из разряда тех богатых деточек, которые ходят в элитную, а не государственную школу и не общаются с мусором вроде меня. А теперь деточка выросла, устроилась на работу в финансовой сфере и закупается в дорогущих магазинах. Типичный чад[9]. Хотя зовут его, скорее всего, не Чад, а по-другому: Люк, Майлз, Брэд… Какое-нибудь слишком самодовольное, чопорное и банальное имя. Он кивнул мне и улыбнулся. Судя по улыбке, женщины легко велись на его обаяние, но я не из таких.

Я отвернулась и пошла дальше, не улыбнувшись в ответ, спиной ощущая, как он провожает меня взглядом.

В витрине магазина отразились длинные, прямые, рыжеватые волосы до плеч, челка и синяя футболка под цвет глаз. Я провела ладонью по волосам.

Теперь понятно, на что загляделся чад.

Над головой прогремел поезд метро. Громко, но не настолько, чтобы заглушить проповедника. Прелюбодеи, шлюхи, богохульники, обжоры… Все мы обречены.

Денек выдался жаркий. Самый разгар лета, градусов двадцать пять – тридцать. Отовсюду мерзкий запашок, как из канализации. Проходя по переулку, я чуть не задохнулась от вони. Из-за жары запахи не улетучивались, так что спасения от них не было нигде. Как и от жары.

Я запрокинула голову, глядя на поезд и пытаясь сориентироваться. Интересно, сколько сейчас времени? Я помнила, где находятся все городские часы – с павлином, «Отец-Время»[10], на улице Маршалл-Филд и многие другие. На небоскребе Ригли-билдинг часы висели со всех четырех сторон: откуда бы вы ни пришли, увидите точное время. Но на том перекрестке, где я стояла, часов не было.

Я не заметила, как светофор переключился на красный. Не заметила, как по улице несется такси, стараясь обогнать конкурента. Просто шагнула на дорогу.

И почувствовала его хватку. Его рука сдавила мое запястье, как в тисках, пригвоздив к месту.

Мне сразу понравилось это ощущение теплой, мощной, оберегающей ладони. У него были толстые пальцы, большие руки, ухоженные короткие ногти. На коже между указательным и большим пальцами – крошечная татуировка, что-то маленькое и остроконечное, напоминающее горную вершину. Какое-то время я просто таращилась на эту чернильную горку.

Он действовал быстро и решительно, остановив меня одним движением руки. Через мгновение такси промчалось дюймах в шести от моих ног. Лицо обдало ветерком. Саму машину я заметила, только когда она полетела дальше, и лишь тогда поняла, что чудом избежала смерти.

На монорельсе с визгом затормозил поезд.

Я опустила взгляд на его руку. Посмотрела на запястье, потом выше – на предплечье, на лицо. Его глаза округлились, брови беспокойно хмурились. Он волновался за меня.

Никто и никогда не волновался за меня.

На светофоре загорелся зеленый, но мы не тронулись с места. Просто стояли и молчали. Прохожие обходили нас. Прошла минута. Две. А он все не выпускал мое запястье. Его ладонь была теплой и липкой. На улице такая жара, что тяжело дышать – ни глотка свежего воздуха. Мои бедра взмокли от пота, джинсы и светло-голубая футболка прилипли к телу.

Наконец мы одновременно произнесли:

– Чуть не сбила.

И дружно рассмеялись, выдохнув с облегчением.

Я чувствовала, как сердце колотится в груди. И совсем не из-за машины.

Я угостила его чашкой кофе. Кажется очень банальным, да? Но больше ничего не пришло в голову.

– Давай я угощу тебя кофе, – предложила я. – Ты спас мне жизнь.

Взмахнула ресницами, положила руку ему на грудь и одарила улыбкой.

И только тогда заметила, что в другой руке он уже держит кофе – кажется, со льдом. Мы оба уставились на стаканчик и хихикнули. Он выбросил его в урну.