- Маргаритка, проснулась уже? Пойдем ко мне, я как раз сырники испекла, позавтракаешь.

Я помимо воли посмотрела за свою спину, чтоб убедиться, что она точно обращается ко мне. Хотя я слышала, что она назвала мое имя. Просто не привыкла, чтоб со мной так разговаривали. Так... по доброму.

Я молча киваю и подхожу к женщине.

- Ты такая красотка. Твой папа говорил, что ты красавица, но я не могла представить, что настолько, - добродушно улыбается женщина, на которую я смотрю как на приведение.

- Вы знали папу? - задаю первым делом именно этот вопрос.

- Да, - кивает с какой-то грустью, - он так старался. Так хотел выкарабкаться ради тебя. Когда температура поднялась, бредил, повторял только твое имя. Постоянно звал и просил у Матвея тебя защитить.

Она говорит все это, а я ушам своим не верю. Не могу поверить. Потому что сама я от него редко слово ласковое слышала. А тут и красавица, и звал в бреду. Это похоже на какую-то сказку все.

- Как он оказался здесь?

- Матвей нашел его в лесу. Принес без сознания, выхаживать начал. Сложно было все, ему в больницу нужно было, но он боялся. Говорил, что там найдут и завершат начатое, а ему нужно сперва тебя обезопасить.

Слышу это уже от второго человека и не могу поверить. В груди какое-то опустошение и горечь. Ступор накрывает, а слов и слез выдавить из себя не могу. Женщина, кажется, понимает это и продолжает свой рассказ.

- Мы послушали, подчинились его просьбе, и старались своими силами. Матвей проводил почти все время с твоим отцом. В какой-то момент он даже пошел на улучшение, силы появились. Они с Матвеем решали какие-то свои дела. А потом болезнь снова взяла свое. Он понимал, что не может вернуться, пока не станет на ноги. Но на ноги он так и не стал...

- А позвонить дочери была не судьба? 

- И сказать что? - слышу насмешливый голос из-за спины. - Привет, я жив, вот мои координаты. Приезжайте и добивайте!

- Матвей, - качает головой женщина и махает на него рукой. - Вы, мужчины, рассуждаете, опираясь на логику. Женщины - на эмоции. Девочка грустила по своему папе, это естественно.

- Угу. Видел я, как грустила. Залила слезами весь танцпол в клубе.

Я разворачиваюсь и прожигаю его презрительным взглядом.

- Ты следил за мной?

Он не отвечает, садится за стол и берет сырник, на которые его вообще не звали.

- Вкуснотища, - хвалит женщину, - Елена, волшебница. Каждый раз выше всех похвал.

- Ты нас не представил, - нахмурив брови, бросаю Матвею.

- А сама ты маленькая и беспомощная и имя узнать не можешь? - поднимает бесстрастный взгляд на меня. - Это Елена Петровна, владелица усадьбы. 

- Очень приятно, моя девочка, - я вдруг оказываюсь в объятиях женщины и едва не ахаю от удивления. Она так добра ко мне, что это пугает. И я помимо воли жду подвоха после такого бескорыстного хорошего отношения.

А добрые руки женщины тем временем усаживают меня за стол, к Матвею.

- Пейте чай, болтайте, а я выйду к Петру Ивановичу, план дел на день составим.

- А Петр Иванович это? - смотрю на нее.

- Это наш старый конюх. Раньше мы здесь породистых лошадок разводили, потом гостей принимали, свадьбы и праздники отмечали, жизнь кипела. Зато теперь у нас тихая гавань.

Женщина улыбается, ставит передо мной ароматную чашку чая, и оставляет нас наедине.

- Только ты, я и старый пес, значит? 

Мужчина усмехается одним уголком губ и пожимает плечами без капли раскаяния.

- Сказал бы, до утра болтовня бы не умолкла. Теперь сама все увидишь.

- Ну уж нет. На месте уже, готова слушать. Что еще я должна знать?

- Слушайся меня и все будет пучком - вот единсвенное, что ты должна знать.