Продюсер опустил глаза. Балуев взял с подставки широкий конверт плотной бумаги, вытряхнул из него на стол пачку фотографий и бытовую видеокассету. Продюсер глуповато улыбнулся.

– Предварительный кастинг новых ведущих провел? – спросил владелец студии, хотя результат был налицо: и фотографии, и видеокассета, хоть сейчас вставляй в магнитофон и смотри.

– Отобрали из пятидесяти пяти претендентов. Но время еще есть. Сегодня в новостях снова прозвучит приглашение участвовать. Народ валом валит. И уроды, и калеки, и косноязычные, и старики, и горькие дети… Почему-то никто не считает, что можно стать поваром без специальной подготовки, а вот в телеведущие все подряд метят.

Балуев, припомнив, как сам безрезультатно ходил на подобные конкурсы, тему развивать не стал. Он разложил перед продюсером цветные фотографии. Выкладывал их так, словно играл в карты, и на руки ему пришла выигрышная комбинация, выше которой быть в игре ничего не может. Как четыре туза и джокер в покере.

Пять мужских лиц, но все типажи были разные. Суровый мужик с властным умным взглядом и отечными мешками под глазами. Немного подержанный, чуть побитый годами красавец – любимец дам, душа компании. Простак с широко распахнутыми веками и наивным лицом, такой может нести с экрана любую официальную чушь и при этом продолжать задумчиво улыбаться. Рано поседевший циник с бесцветным взглядом, незаменимым, когда приходится сознательно врать. Молоденький парнишка с оттопыренными ушами – свет, когда делали фотографию, выставили неудачно, уши сияли на просвет как раскаленное железо.

– Это ты называешь кастингом? – строго поинтересовался Балуев.

– Отобрал лучшее, что было, – просипел продюсер, от долгого молчания «голос сел», – я всех просмотрел, всех лично прослушал.

– Кого было больше – женщин или мужчин?

– Женщины косяком идут, но без разбора, всякие. Мужик обычно подготовленным приходит. Пожалуйста, из пяти отобранных – два драматических актера с высшим образованием. Кассету посмотрите. Вот этот, – продюсер ткнул пальцем в оттопыренное, горящее красным пламенем ухо молодого человека на фотографии, – он говорит в два раза быстрее обычного человека, но каждое слово разобрать можно. А седой – отставной полковник – настоящий оперный тенор, хотя нигде правильному произношению не учился. Академия имени Фрунзе не в счет.

– Мы не цирк, не драматический театр и не опера, а уж тем более не воинская часть, мы солидный канал. Мы полтора миллиона зрителей по Москве накрываем, – веско произнес хозяин канала.

– Миллион семьсот пятьдесят тысяч зрителей имеют техническую возможность смотреть наш канал, – подсказал продюсер точную цифру, слово в слово повторив слова из рекламного проспекта студии «Око».

– Столько народа во всей Эстонии или в половине какой-нибудь Норвегии. И я хочу, чтобы хотя бы половина из них не переключила телевизоры. Наши новости смотрит уйма народа. И ведущие вечерних новостей должны быть соответствующие. Ты на хрена только мужиков в ведущие отобрал?

– Мужик, особенно в возрасте, в кадре смотрится солидно, – возразил продюсер, – к нему у зрителя доверия больше, чем к бабе. Я, например, женщинам никогда не верю. Что бы они ни говорили.

– Даже когда шепчут, что ты хороший любовник? Или тебе никогда этого не говорили?

Продюсер тактично промолчал.

– Мужику веришь, когда новости хорошие, а баба нужна, чтобы сообщать плохие новости, страшные. Об авариях, о погибших, о захвате зданий террористами. Каких у нас новостей больше? – настаивал хозяин.

– Лучше, когда новости хорошие в районе нашего вещания, а вокруг все плохо. Если нужно отобрать и женщин, то время еще есть. У меня даже телефоны некоторых конкурсанток записаны.