Его кабельный канал к началу двадцать первого века покрывал уже не только столичное Коломенское, но и близлежащие районы. Год назад Балуев арендовал под студию бывшее бомбоубежище военного завода. Теперь новости передавались из самой настоящей студии, оформленной дипломированным модным дизайнером, а на дикторах как влитые сидели костюмы, предоставленные дорогим бутиком лишь за то, что в титрах на несколько секунд покажут его название. Новое помещение студии Балуеву нравилось. Прежнюю мрачность бомбоубежища безвозвратно уничтожил дорогой ремонт. Серые бетонные стены обшили белым пластиком, подвесили потолок из звукопоглощающих плиток, яркие галогенные лампы залили подземелье праздничным светом, звуки шагов тонули в толстых ковровых покрытиях.

Конечно, немного угнетало, что не откроешь окно, не глянешь на сверкающий в лучах вечернего солнца снег, но зато в своем подземелье Балуев был полным хозяином. Он создал свой мир и правил в нем, как хотел. А недостатка в свежем воздухе никто не испытывал, исправно работала система вентиляции, смонтированная еще во времена «холодной войны» – были вещи, которые и в Советском Союзе делались на совесть.

За год работы ни разу не подвела электропроводка, хотя во время эфира в студии включалась мощная подсветка, ни разу не прорвало трубы отопления или водопровода. Бомбоубежище – военное сооружение, с большим запасом прочности, рассчитанное выдержать ядерный удар по столице и после этого еще простоять пару веков.

Своему обыкновению приходить на студию под вечер Балуев не изменил даже в предновогодние дни, хотя для большинства российских бизнесменов время от католического Рождества до старого Нового года – вычеркнутые из активной жизни три недели. На западное Рождество поехать в Европу – это начало разгула, потом на Новый год вернуться домой – достойное продолжение. После – провал в памяти до православных праздников и «отходняк» – плавное уменьшение дозы спиртного до 14 января. Но телевидение – материя тонкая. Когда все отдыхают, для него наступает самая работа. К вечеру, и уж тем более поближе к Новому году, случается самая горячая пора.

Хозяин телестудии и кабельной сети «Око» еле загнал машину на стоянку. Его «Мерседес» никак не хотел заезжать в узкое пространство между двумя «Жигулями». Рыхлый, недавно выпавший снег летел из-под буксующих колес. Балуев мог бы позволить себе заехать на машине и к самому входу в студию, расположенному в глубине небольшого сквера, но он предпочитал пройтись по аллейке, сосредоточиться – он привык сразу же говорить четко, по делу, налетать на своих сотрудников как ураган. Всегда найдутся недостатки в работе.

Нетронутый снег чуть слышно поскрипывал под толстыми подошвами дорогих ботинок, искрился в свете фонарей. Снежинки садились на черное кашемировое пальто. Мир выглядел спокойным и нарядным. Над облагороженным входом в бомбоубежище сиял подсвеченный щит с броской надписью «Телестудия «Око» и прорисованным в деталях игривым женским глазом, обрамленным длинными черными ресницами. Балуев даже задержался, чтобы полюбоваться недавно установленной вывеской. Зимняя атмосфера действовала расслабляюще.

«В подобном состоянии появляться перед сотрудниками нельзя. Не дай бог, подумают, что работают отлично, тогда недалек тот день, когда они и прибавки к жалованью потребуют».

За открытой настежь тяжелой металлической дверью, украшенной огромным маховиком запора, поблескивала стеклом другая новомодная стеклянная дверь, над ней под козырьком притаилась телекамера наружного наблюдения.