Когда вспоминаю его поступок, внутри бурлит такая ярость, что я готова разорвать эту сволочь своими руками!

– Я не буду покорной овечкой заглядывать тебе в рот! – отрезаю жестко. – Поищи себе другую девочку для удовлетворения твоих больных потребностей!

Соскакиваю со столика и шиплю, вставая на босую ногу. Опускаю взгляд и вижу, что оставляю на светлом кафеле кровавый след.

– Черт, – произношу и, подняв ногу, осматриваю пораненную ступню. Нога грязная и вся в царапинах. Есть даже распоротая рана, но она неглубокая. – Позвони моему папе. Мой телефон…

– Остался в лесу? – спрашивает Гордей.

– Нет. Он…

Не хочу рассказывать ему, что мудак Руслан высадил меня на окраине леса и укатил, прихватив с собой мою сумочку, в которой был телефон.

Гордей отворачивается и закрывает кран. В ванне уже образовалась высокая шапка ароматной пены. Как же мне хочется залезть в теплую воду и наконец расслабить дрожащие мышцы!

Друг отца подходит ближе, заставляя меня вжиматься попкой в край столешницы. Сдергивает с меня куртку и отбрасывает ее в сторону.

– Что ты делаешь? – спрашиваю дрожащим голосом и хочу обойти Гордея, но он хватает меня за предплечья и фиксирует на месте.

– Ванна готова, – отзывается он.

Внезапно хватает за V-образный вырез моего платья и, дернув в стороны, разрывает его на две половины. Я вскрикиваю от неожиданности и впиваюсь взглядом в Гордея. Хватаюсь за ошметки платья и пытаюсь свести их, чтобы прикрыть грудь, а он убирает мои руки и разрывает платье до конца.

– Что ты делаешь?! Отпусти меня!

Начинаю отбиваться от его наглых рук, а Гордей хватает меня за талию и возвращает на столешницу.

– Хватит дергаться!

Берет мои руки и зажимает их под своими подмышками. Я трепыхаюсь, пока он стягивает платье по моим плечам, надежно удерживая мои руки. Я пытаюсь выдернуть их, и тут мои пальцы касаются пистолета за поясом Гордея.

Я совершенно не умею пользоваться оружием, но все равно выдергиваю его из-за пояса и тычу дулом в спину друга отца.

– Если не отпустишь, я выстрелю, – шиплю змеей, и руки Гордея перестают двигаться.

– Я знал, что с тобой будет весело, – усмехается Гордей. – Но даже не подозревал, насколько.

Он отпускает мои руки. Я уже думаю, что сейчас выдерну их и наставлю на Соболева пистолет. Но он успевает перехватить его и, направив на меня, подставляет его к моему горлу.

Мои глаза широко распахиваются, а по телу проходит дрожь ужаса. Сглатываю и замираю, пялясь в темные глаза Гордея. Он слегка прищуривается и ведет дулом ниже. По горлу, по ключице до груди. Ствол застывает между полушариями, сжатыми бюстгальтером.

Моя грудная клетка ходит ходуном от частого сбившегося дыхания. Я глазею на Гордея, в ужасе осознавая, что если его палец дрогнет и нажмет на курок, он разворотит мне грудную клетку.

– Гордей, – шепчу пересохшими губами.

– Любишь опасные игры, малышка? Это прямо праздник какой-то. Я уже предупреждал, чтобы ты со мной не шутила. Но ты продолжаешь провоцировать и играть со мной.

Дуло пистолета спускается ниже. Цепляет маленький камешек, прикрепленный к бантику моих трусиков. Еще немного съезжает и упирается прямо мне в лобок. Чуть ниже, и я застываю, с ужасом ощущая, как дуло нажимает на комочек клитора сквозь тонкую кружевную ткань белья.

– Нравятся такие игры, да?

– Н-нет, – качаю головой, но так, чтобы все остальное тело не двигалось.

Пытаюсь унять дрожь, но она разбирает все сильнее, и я чувствую, как мелко трясется мое тело, а по спине стекает ледяной пот.

– Тогда не провоцируй, Арина, – добавляет Гордей и прячет оружие за спиной.