Те замерли, брови поползли на лоб, а затем они переглянулись и рассмеялись до истерики.

— А Путин, — прыская от хохота выпалила уборщица, — не твой крестный?

— А Меркель, — подначивал полицейский, — бабушка, да?

Сжав губы от досады и стыда, я поежилась от мурашек на спине и сдалась:

— Нет, они нет.

Даже если Олег и закончил разговор, то вряд ли успеет найти меня так скоро по странным и непонятным коридорам завода. Более того, его явно больше заботила судьба дорогой аппаратуры, чем моя собственная, потому впервые в жизни пора было признать — только что я пробила дно по самым ужасным ситуациям в своей жизни. Буквально попала в безвыходное положение. И, если папа отказался выплачивать за меня долг в три миллиона, что для него было сущей ерундой, вряд ли станет напрягаться и вызволять из участка.

Но, кроме всего, я больше всего на свете не желала, чтобы он видел меня такой: жалкой и убогой. Чтобы подтвердить: «Лена не справилась». Позлорадствовать. Удостовериться, что дочь ни на что не способна.

— Что здесь происходит? — знакомый голос придал сил. Прямо за спиной полицейского стоял уже знакомый мне мужчина, которого ранее удалось увидеть рядом с Олегом в цеху. — Эта девушка с Коробейниковым приехала. Вы чего к ней пристали?

— Так она это… — растерялась уборщица. — Напала на меня, во!

— Напала, говорите? А если я по камерам посмотрю? — серьезно завил тот, имени которого я даже не запомнила.

— А тут нет камер, — бросила ему в ответ женщина.

— А я другие посмотрю, из раздевалок, — многозначительно поднял бровь брюнет. — Там постоянно у работников что-то пропадает. Пару недель назад как раз починили.

— Васенька, — мертво протянула та, — отпусти девочку. Пусть идет. Я ее прощаю…

Заветные наручники на руке отворились, а я радостно улыбнулась своему спасителю.

— Идем, — хмыкнул тот, — чаю хоть тебе налью. Ты прямо звезда сегодняшнего дня!

Мы спустились на этаж вниз. И, если быть совсем уж честной, я бы в жизни не выпуталась из этих нескончаемых лабиринтов, где один полностью идентичен со вторым. Мужчина завел меня в теплый уютный кабинет, кивнув на широкий, старый, потрепанный желтый диван.

— Садись, Леночка, — елейно махнул рукой тот. — Чайку тебе налью.

И он действительно налил мне чаю, накормил домашним печеньем, не забыв упомнить, что приготовлены они любимой женой. А после выдохнул, раскинулся на диване и махнул рукой:

— Давай!

Я прямо подавилась от шока, постучав сама себе по спине:

— Простите, что «давай»?

— Как что? — искренне недоуменно поморгал тот. — Делать то, зачем ты сюда приехала, — трахаться.

Отсев в другой конец дивана, плотнее закуталась в пиджак Олега, бросая краткий взгляд на дверь, и холодок прошел по спине. Было четко видно — брюнет успел ее запереть.

— Вы все не так поняли, — нервно рассмеялась я.

— Ага, конечно, — закатил глаза этот умник, начиная размеренно расстегивать рабочие штаны. — Просто так ты, наверное, из чемодана голая выпрыгнула?

— Так вышло, — голос осел, язык словно прирос к небу. В крайней степени паники голова соображала туго, но я все равно осматривалась по сторонам в поисках спасения. — Недоразумение, да и только. Спросите Олега, он вам объяснит.

Стянув ремень, тот аккуратно сложил его на диване, принимаясь за штаны, бурча себе под нос:

— У всех вас так получилось, малышка… Не поступила? Родители злые были? Приходилось на пропитание семье зарабатывать? Знаю я все твои отмазки!..

— Я не… — ни одного острого или колющего предмета в радиусе досягаемости не наблюдалось, а на окнах виднелись явные железные ставни.