– Таво, больно было бы, а то и совсем насмерть убило, – сообщил ему первый, не став слушать вопрос до конца.

– Чаво лесоруб на бобра-то не смотрит, манит, шо ли? – Дурачок все же закончил вопрошать. Правда, для меня его слова остались непонятыми. Что он подразумевал, когда… А, черт! Заслушавшись чужой беседой, я не заметил, как ко мне подобрался второй бобр и хватанул за ногу. Жизнь немедленно уменьшилась на семь пунктов, потом еще на семь, пока я замахивался топором и опускал тот на голову бобра. По голове промахнулся, видно, игра учла мои боевые навыки и перенаправила лезвие в туловище, но и так вышло неплохо: над бобром мигнула красная полоска, тут же исчезнувшая. Второй бобер на моем счету, и я еще жаловался, что нет времени на охоту, хе-хе.

– Ты тока глянь, тока глянь, Кронька, как он его топором-то приложил! – продолжал восторгаться безымянный простачок.

– Заманил, – согласился с ним дурачок Кронька. – И тех заманил.

Мать их, еще кто тут по мою душу? Я в несколько прыжков отскочил подальше от берега, на который выползли еще два бобра. Шипя и изредка пощелкивая зубами, они шустро ломанулись ко мне.

– От он их щаса топориком, да по башке!

Я стал медленно закипать и мысленно примеряться топором к шеям… двум остолопов, которые даже не шелохнулись, чтобы мне помочь. Только комментировать горазды, словно перед ними увлекательный матч по голубому экрану идет.

На этот раз свалить бобров с одного удара не вышло, видно, перед этим мне выпал Счастливый удар, а теперь нужно рубануть врагов не менее четырнадцати раз. Быстрее так разберусь, тремя-четырьмя ударами, чем дождусь полезного бонуса.

Когда закончил с бобрами, моя жизненная полоска мигала в желтой зоне, сообщая, что всего-навсего двадцать три пункта осталось. Взамен на земле лежали три бобриные шкурки, плюс еще одна должна быть под сваленным деревом.

Вместе с жизнью ушла и Выносливость, так что я балдел на берегу минут двадцать, ожидая, когда восстановятся мои характеристики. Еще около часа потратил на обрубание сучков и ствола сваленной ивы до требуемого размера. Ну, вроде бы все.

– Э, двое из ларца, одинаковых с ума, – крикнул я помощникам, – хватайте бревно и тащите своему хозяину.

Парни удивленно посмотрели на меня, завертели головами по сторонам и неуверенно принялись переговариваться:

– Енто он кого так сейчас позвал?

– Чаво эт он кричит, тут же нетути никого?

Тьфу, достались мне помощники.

– Кронька, – крикнул я, решив последовать по другому пути, – как зовут твоего друга, что слева сидит?

Тот посмотрел на простачка, потом на меня:

– Это Парлика-то?

Все, сейчас я начну резать местных НПС, и пусть будет что будет. Теперь понятно, отчего плотник не доверил рубку ивы своим помощникам, с этих станется и мельницу порубить или с бобрами схватиться.

– Кронька! Парлик!

– Ить?

– Чаво?

– Вот там бревно, – махнул я в сторону срубленной ивы, потом указал рукой в сторону поселка, – там плотник, ваш хозяин. Взяли бревно и отнесли хозяину. Ясно?

– Так он нам то же самое ить сказал-то, хозяин-то, – произнес Парлик. – Мы затем и пришли ить.

– И чаво он нам говорит, что плотник сказал, не дураки мы – сами помним, – пробурчал Кронька.

Пока парни укладывали бревно на плечи, постоянно бурча, что не дураки они, а обидчикам могут и ребра посчитать, я собрал шкурки и уложил в мешок. Будет что в лавке продать да прикупить припасов или зелий. В особенности зелий, а то ситуация с бобрами, как и с крысами перед этим, мне совсем не понравилась. Но с вредителями зерна хоть краюха хлеба имелась, а сейчас в мешке ни крошки из съедобного, так и дуба дать можно.