– Там дверь, я вышла, что-то звякнуло, а открыть уже не смогла. Пошла просить о помощи, а тут вы… Семен.

– А здесь я.

Пауза – слишком длинная, слышно, как на стене тикают часы, как где-то в глубине дома звонит телефон.

Это что, какая-то подстава? Почему она так смотрит? Или это мозги Терехова плавятся при виде милой мордашки и шикарных титек?

– Что вы делаете? Что… что…

– Снова стоит, потрогай.

Нет, Терехов не был джентльменом никогда.

Сима не успевает вырвать руку, как ее ладонь прикладывают к паху, она чувствует твердый мужской член, ее собственные внутренние мышцы сжимаются.

Тело откликнулось, оно все еще помнит, как именно он был внутри. Как проникал и заставлял кончать. Хотя это мог быть любой, наверное, любой – с голодухи, какая была у Серафимы, случится и не такое.

Но Сима еще не знала, что случится еще, и какие невероятные ощущения принесет этот Новый год.

– Да что вы себе позволяете? Прекратите!

– А ты странная.

– Это я странная? Вообще-то, это не я убила гуся и бросила его тушку на крыльце. А потом… потом…

– Судьба у него такая.

– И не я приставала и не лапала вас.

Семен нахмурил брови, почесал бороду, ему нравилась эта булочка. Или как ее там, Серафима? Ей шло это имя, и где-то он его уже слышал. Но девушка так красиво открывала ротик от возмущения, часто дышала, грудь вздымалась, а его член реагировал на все это, как солдат во время дембеля.

– Вы…

– Мы только что трахались, кончай «выкать». Жди здесь, пойду узнаю, что там у тебя приключилась.

– Я с тобой.

– Без трусов?

– Как-то я сюда дошла.

– Вот я и думаю, как хватило ума ходить без трусов по морозу.

– Я же сказала, что дверь…

– Молчать!

Сима поджала губы, действительно, расхаживать в декабре без белья была плохая идея, так можно застудить все. В том году Сиротина Маша из отдела маркетинга отдохнула печально в горах, покаталась на лыжах, так месяц потом лежала в больнице, какой-то там диагноз у нее был страшный, что не приведи господь.

– Гром, ко мне!

Мужчина запустил в дом собаку, красивая хаски послушно села у его ног, ожидая дальнейшей команды.

– Охраняй.

– Что значит «охраняй»? Я ведь не сбегу.

– Да кто тебя знает. Гром, ты понял меня?

Пес гавкнул, потом уставился на Серафиму своими голубыми глазами, а бородач уже скрылся за дверью. Виноградова и пес изучали друг друга с минуту, Гром зевнул, показывая белые клыки и огромную пасть, улегся, вытянув лапы.

– Хороший песик, хороший, красивый. Ты знаешь, что ты красивый?

Вообще, сейчас Гром Симу отвлекал от мыслей о случившемся, а случилось, прямо сказать, странное и невероятное. Ну, это для кого-то такой страстный секс – как в магазин сходить за хлебом или зубы почистить. А для одинокой женщины около сорока с лишним весом – это, можно сказать, событие вселенского масштаба.

Это как лунное затмение, что бывает раз в несколько десятилетий или парад планет. Девушка конечно утрировала, но что-то в этом было.

Сима простонала, ее тело помнило ласки, а между ног все еще было очень мокро, надо было стереть с себя сперму мужчины. Прошла по кухне, нашла бумажные полотенца, оглядываясь на любопытного пса, задрав подол халата, проделала все манипуляции, вспоминая, когда у нее была менструация.

Выходило, что должна начаться по графику, который у нее, кстати, стабильный. Организм работал как часы, выдавая в нужный срок яйцеклетки, которые ждали своего шанса на оплодотворение, но оно все никак не происходило. И вот сейчас, хоть тресни, не могла вспомнить дату, нужно было посмотреть на телефоне.