– Я? Я-то здесь при чем? Вы, как вижу, даже с такими провалами успешны. И это, мягко говоря, очень странно. Сильно сомневаюсь, что директоры каких-нибудь заводов стали бы с вами сотрудничать после такого подхода.

– Почему же? – он неожиданно мягко улыбнулся, словно вспомнил что-то приятное. – Кто-то думал, что я просто такой шутник. В ком-то удавалось отыскать низменные грехи – не представляешь, какие чудеса творит пара ко всему готовых проституток или полтора литра элитного коньяка. И почти все забывали о моем характере, когда я начинал их шантажировать невинными проделками. У меня на каждого возможного партнера досье собрано, но жизнь никого ничему не учит – все новые и новые будущие коллеги по бизнесу попадаются в мои греховные сети. А угрожаю я совсем на другом уровне, чем ты. У меня много талантов, но этот даже важнее способности разбираться в тысяче сортов мармелада.

– Вы сейчас преувеличиваете? – с надеждой уточнила я. – А то мне послышалось признание, что весь ваш бизнес основан на угрозах и шантаже.

– Да перестань, уборщица, все так делают.

– Не все… – я отозвалась, но совсем неуверенно. – Я думала, что давно так никакие вопросы не решаются…

– Напрасно. Я выбрал самое лучше место для жизни! Здесь все говорят о падении нравственности, но когда доходит до дела, то никто не отказывается оказаться в первых рядах эту самую нравственность ронять. А я что? Я просто подкидываю им способы и использую это в своих интересах. Почти невинный овец в стаде.

– Но это же преступление!

– И ты теперь свидетель. Но я не боюсь. Поработаешь на меня месяц-другой – и не будешь сомневаться, что я тебя из-под земли достану, если только осмелишься выдать коммерческую тайну.

– Какой месяц? Мне три дня осталось, включая сегодняшний, – поправила я и поспешила к выходу. – Я уж молчу о том, что многие сделки можно было бы заключить запросто, если ни разу в переговорах не использовать слово «дерьмище». Пойду-ка я лучше, чтобы еще чего-нибудь случайно не узнать.

– Стоять, уборщица, – он заморозил меня окриком. – Благодарю тебя за желание помочь и сократить мои издержки. Я посчитаю, что дешевле: проститутки и частные детективы или мое переобучение. Искренне говорю спасибо. Выпиши там себе премию.

Я все-таки обернулась и выдавила себе под нос:

– Вы еще в свои расходы впишите визиты к психиатру. Ей-богу, он просто необходим. Будет вам вторым советчиком, а то я в одно лицо явно не справляюсь.

Шеф поднял руку и указал на меня пальцем, констатируя отрывисто:

– Наглая агрессивная выскочка, которая искренне желает помочь своему господину и потому не боится говорить даже то, что его может расстроить. Я тебя возвышу, уборщица, если продолжишь в том же духе.

Пальцем у виска я покрутила уже в приемной. А ведь внешне-то здоров, приятен, очень презентабелен. Но что у него там в голове происходит? Он же про наемных убийц не упоминал? Очень надеюсь, что нет, а то я не со всеми признаниями готова жить.

Я уже вообразила себе все причины его успеха – конкурентов убивает, а поставщиков запугивает. Однако чуть позже выяснила, что этим список его заслуг не ограничивается. Оказывается, он и хорошее что-то умеет, а точнее – является обладателем редкого таланта, который и открыл ему путь на потребительские рынки.

Об этом я узнала, когда уносила акты в производственный цех. Там меня перехватил мастер и даже провел небольшую экскурсию по конвейерным рядам.

– Каждый квартал новую линейку запускаем! – он кричал, чтобы в шуме его можно было расслышать. – И все этот сукин сын – в смысле, уважаемый Григорий Алексеевич. Представляешь, он вчера передо мной извинился за последний срыв! Козел! А за тысячу предыдущих срывов кто извиняться будет?! Чтоб с ним самим все то произошло, что он мне обещал! Но, сука, талантливый, чего уж говорить.