Делая глубокие вдохи и звучные выдохи, я вернулся к ванной комнате и постучал в дверь.

-Алёна!- крикнул я, выравнивая свой голос.- Крох, ты как?

Я вошёл в ванную комнату. Лилась вода в пустую ванну, внутри остались кровавые разводы. Верёвка, на которой сушились трусики моей крохи и сарафан, была пуста. Под потолком открыто маленькое окно, и никакой самочки нет.

Глава 9

Я выскочил из дома и вылетел в калитку на улицу, сорвав её с петель. Физические силы увеличились в несколько раз, любое моё прикосновение несёт разрушение, нужно быть предельно аккуратным. А не сломал ли я Алёне руку?

-Я всё видела,- я аж подпрыгнул от визгливого ультразвука, что издавала Валентина.- Мелочь, ты изнасиловал девчонку! Я в полицию позвоню.

Мелочь это фамилия моей матери, которую на Дрёму не сменил по известной причине, нечего постоянно призывать зверя.

-Иди на х*у, дура,- возмущённо заорал я, уносясь по запаху вслед за своей крохой.

Алёна не бежала, шла босиком быстрым шагом по главной улице посёлка в сторону автовокзала. Людей не много, мне повезло. У девушки всё лицо исцарапано, ноги синие, руки искусаны. Растрёпанные влажные волосы, облепили перепуганное лицо и нежные, прокусанные плечи. Я должен сдохнуть за это, однозначно. Где её регенерация! Маленькая совсем, надо зализывать ей раны.

Догнав свою истинную, я не посмел к ней прикоснуться, только перегородил дорогу. Она смотрела затравленным волчонком. А потом вскинула бровки домиком, и приготовилась опять зареветь.

-Прости,- я упал на колени в придорожную грязь и пополз к ней.- Давай тоже самое сделай со мной! Давай?

Бл*дь, придурок. Не то говорю, несу какой-то бред.

-Прости,- заныл я. Знаю, со стороны похоже, что я изрядно не в себе. Но так и есть! Я психопат!- Прости, крох.

Скуля, я дополз до её сладких ножек и сунул голову под подол сарафана. Хотел таким образом показать своё искреннее раскаяние, но оказавшись наедине с трусиками, что прикрывали медовое лоно, не выдержал и сквозь ткань прикусил половые губки с клитором.

Алёнка ударила меня по голове кулаком, вполне заслуженно. А так как она не человек, тычок получился ощутимым. Откинула меня, но я быстро сгруппировался и навис над ней, ожидая дальнейшей сатисфакции, готовый вынести всё. Я ждал ударов, разборок, но кроха удивила.

-Мне страшно,- заплакала она.- Я хочу к Нилу.

За одну секунду в голове пролетело десяток мыслей. Первый взрыв я подавил, хотел ударить за неверность и упоминания другого мужчины в моём присутствии, того кто её трахал, а никто не имеет на это право, кроме меня. Затем в мою больную голову пришла ревность, это я должен защищать, утешать, холить и лелеять, а не какой-то там Лихо. И самая последняя мысль меня ошарашила и заставила продрогнуть до костей от страха. Нила нет в живых, она хочет к нему, то есть умереть.

-Девушка, он к вам пристаёт?

Трое знакомых мужиков внимательно рассматривали Алёну с ног до головы и, ужаснувшись, начали теснить её от меня.

-Так это, правда, Маркуша, что ты маньяк-извращенец? – спросил один, водителем работал на рейсовом автобусе.

-Значит, Валька не соврала,- злился второй, заворачивая рукава простой рубахи, готовился мне навалять.

-Да, ей в больницу надо! - третий смел трогать…

У меня в глазах потемнело, когда чужая мужская рука прикоснулась к Алёнкиному локоточку, и девочка всхлипнула от боли.

Я сжал кулаки и бросился к тому, кто трогал Алёну. Их спасло лишь то, что воняли людьми. Оборотни стараются людей не трогать, своих разборок хватает. Первый получил разбитый нос, второй успел меня задеть по уху, ему я тыкнул кулаком в живот, припечатал внутренние органы, третьего вырубил ударом в висок. Не скончался, я чувствовал его вонючее дыхание.