― ВОН! ― умнее ничего не приходит.

― Да харе орать-то.

― ВОН!!! ― под руку попадается мокрая мочалка и эпичной дугой летит в наглую морду. Но та успевает увернуться. Ему достаётся, максимум, немного мыльных брызг.

― Мазила, ― ехидно декларируют. Вслепую нашариваю снаряд потяжелее ― пемзу для ног. А вот теперь задёргались. ― Изи, изи, бешеная. Не буянь. Я тебя там подожду, ― спешно ретируются, оставляя меня одну... сидеть и опешивать.

С дрожащими то ли от гнева, то ли от адреналина и страха руками торопливо заворачиваюсь в полотенце, неуверенно выкарабкиваясь из ванной и тихонько выглядывая.

Вдруг свалил.

Нет. Не свалил. На кухне хозяйничает, без стеснения суя нос в холодильник и изучая содержимое контейнеров.

― Чего так запущено всё? ― заметив меня, с укором грозят пальчиком. ― Макароны слиплись, на сардельки без грусти не взглянешь, ― откапывая магазинную подложку с колбасной нарезкой, брезгливо принюхиваются. ― Колбаса из Айболита уже пованивает.

― Из Айболита? ― отупело переспрашиваю.

― Ну докторская же.

Это должно быть смешно? Тогда ха-ха.

― Ты как, нормальный?

― Вроде бы, а что? Что ищешь?

― Швабру.

Которая спрятана за холодильником, а к нему ещё не так просто подобраться. Потому что тот оккупирован незваным гостем.

― Полетать хочешь?

И снова: ха-ха.

― Ты поосторожнее с краской для волос. Последние извилины выжжет.

― Эй, причесон-то не трогай. Это низко. Я ж ничего не говорю про твоих девочек. Хотя они могли бы быть и побольше.

― Каких девочек?

― Тех самых, ― многозначительно скашивают взгляд на мою грудь.

Аж дар речи теряю от такой беспардонности.

Он совсем оборзел?

― Я сейчас позвоню в полицию и скажу, что в мой дом вломились воры.

― И что украли? Сдохшую колбасу? ― насмешливо отмахивается тот, разочарованно закрывая холодильник. Правильно, кроме йогуртов там ничего съестного нет. ― Тебя хоть как зовут, истеричка? А то мы так и не познакомились.

― Может, тебе ещё чаю налить?

― Кофе. Одна ложка. Сахара ― две.

Он это на полном серьёзе? Презрительно скрещиваю руки, давая понять, что перебьётся.

― Ты в курсе, что вламываться в чужую квартиру противозаконно?

― Зачем так гиперболизировать? Я ж чисто по-соседски. За советом пришёл.

За советом, блин. За советом он пришёл!

― А что, та орава, что еженощно тусуется у тебя, советом помочь не хочет?

― Да какая орава? Сидим маленькой уютной компанией. Беседуем за "жили-были".

― Ага. Слышу я твои беседы. Либо телек орет, либо бабы стонут.

― У меня бабы стонут? Я думал, это ты стонешь... ― наигранно задумчиво почёсывают подбородок. Типа, вспоминают. ― А, нет. Точно. У меня. Но тебе тоже не помешает, а то ты какая-то неудовлетворённая и агрессивная. Давно парня не было? Хочешь, помогу?

Да он же глумится! Хватаю со столешницы оставшийся после вчерашнего ночного дожора нож.

― Проваливай!

― Спокойствие, сумасшедшая женщина. Прими валерьянку. Ты же уже женщина, да? ― резвым зайчиком шарахаются назад, когда я угрожающе делаю шаг, сверкая лезвием. ― Понял: женщина. Претензий не имею. Я вообще по другому вопросу: мне пацаны подогнали котёнка. Из подвала вытащили. Он походу слепой, глаза гноятся жёстко. И пищит не переставая. И я хз, что с ним делать. Чем они питаются? Лечить как? Может, усыпить проще?

― Себя усыпи.

― Да ну чего ты психуешь?

― Догадайся!

― Тьфу, блин, какая мелочность. Нет в тебе духа авантюризма, ― обтекая меня вдоль стеночки, белобрысый мирно вскидывает ладони. ― Извольте пройти?

Изволяю. Но приходится тормозить его, потому что сворачивают явно не туда.

― Далеко собрался? ― перекрываю проход в свою комнату.