В комнату влетел поток холодного воздуха и снега. Пенни поежилась и переступила с ноги на ногу.
Сейчас лучше бы натянуть шерстяные носки и забраться под одеяло, а не думать про Центральны парк.
– На каток. Коньки, коньяк! – Люк поднял сумку, демонстрируя и то и другое. – Я знаю, что своих у тебя нет, так что стащил у мамы. У вас один размер. Она ими даже не пользовалась ни разу.
– Люк, я не пойду на каток! И ты тоже! Нельзя ночью шляться по Центральному парку! Это чушь!
Думаю, что у Кэтрин просто чат взломали и никто в здравом уме туда не поедет.
– А я думаю, что мы в выпускном классе и все хотят веселиться, Пенни-пони!
– Люк. Меня родители…
– Мы их и спрашивать не станем. Пора бы тебе уже освоить лестницу, которую я столько лет совершенствовал втайне от твоего отца. Иначе это несправедливо, не находишь?
Он сделал шаг к Пенни; на нее дохнуло холодом улицы; с пушистой оторочки его воротника ей на руку упало несколько снежинок, отчего кожу будто ранило крошечными ножичками. На Пенни были домашние шорты и майка, но Люк Уилсон видел ее в таких нарядах постоянно и пока желание таскаться в ее спальню у него не пропало.
– Ч-что нес-справедливо?
Заикание в присутствии Люка – очередной симптом. К логопеду записаться Пенни тоже
планировала, но и это не сложилось. Видимо, в прошлой жизни она была настолько смелой и решительной, что на эту не осталось и грамма уверенности в себе.
– Ну, я к тебе прихожу, а ты ко мне никогда.
– Я п-прихожу. Постоянно п-прихожу. Через дверь.
– Да, и с разрешения моей мамы. Ох, Пеннипони. – Люк сграбастал ее одной рукой и прижал к себе. Из-за холодной куртки Пенни покрылась мурашками, особенно обнаженная полоска живота между майкой и шортами. – Однажды я дождусь, и ты все‑таки нарушишь правила, заявившись ко мне через окно посреди ночи. В тебе пропал дух авантюризма!
– Я бы, м-может, и за-залезла, да боюсь застать у тебя в спальне… кого‑нибудь.
– Никого, кроме тебя, в моей спальне не бывает.
И снова этот убийственно серьезный тон. Что бы он значил? Что девушка его мечты не приходит в его комнату? Знать бы еще, кто эта незнакомка.
От мыслей о возлюбленной Люка Пенни поежилась сильнее, чем от холода.
– Одевайся, или я сам тебя одену. Чего тебе бояться? Ты же со мной!
Пенни пару минут стояла, постукивая мыском по полу, прежде чем покорилась пристальном взгляду Люка, который, если чего‑то сильно хотел, просто не понимал слова «нет». Или это она сама его разбаловала?
– Ладно. Но если окажется, что там что‑то…
незаконное, или мне станет некомфортно…
– Твой комфорт превыше всего. Конечно, мы сразу оттуда уедем. За кого ты меня принимаешь?
Я никогда тебя не подводил.
«Кроме того случая, когда не влюбился», – с грустью подумала Пенни и стала доставать одежду.
– Ты не выйдешь, пока я переодеваюсь? – Она застыла с брюками и свитером в руках.
– Э-э… а…
Он рассмеялся, кивая ей, – мол, как я мог не догадаться сам, и ломанулся было в сторону двери, но Пенни тут же на него зашипела:
– Как ты им это объяснишь?
– Э-э, о’кей. Я в ванной. Подожду.
Люк кивнул на маленькую ванную комнату, смежную со спальней, но Пенни пихнула его на кровать и пошла в ванную сама. Уже почти собравшись, она столкнулась с новой проблемой.
– Куртка.
– У меня в машине куртка моей кузины Люси, она оставила ее у нас дома пару лет назад. Невесть что, но, кажется, теплая. До машины добежишь в моей. – И, не дожидаясь возражений, он закутал Пенни в свою огромную куртку.
– Ты похожа на семилетку, – улыбнулся Люк, обхватив голову Пенни руками, и она уставилась на него в ужасе.