Это была Тейлор. У Пенни все поплыло перед глазами от подступающих слез.

– Я буду твоим партнером, Пенелопа.

В комнате повисла тишина, сравнимая, пожалуй, с той, что воцаряется после слов учителя: «Устно ответит…» Все присутствующие, включая саму Пенни, застыли не дыша, а Люк только весело хохотнул:

– Это будет легендарно. Эй, детка, Пенни, да я прекрасно умею танцевать вальс.

– А ты полон сюрпризов, дружище, – засмеялся один из баскетболистов, хлопнув Люка по плечу.

Ожившая толпа начала посмеиваться над Люком, который вызвался поддержать Пенни-из‑хора, а она в это время медленно повернулась к друг и уставилась на него, не в силах сказать ни слова.

– Люк? Мы можем… поговорить? – прошептала она чуть слышно.

Люк слегка наклонился к ней, как обычно, но скорее прочитал по губам, чем услышал слова.

Уилсон был выше Пенни на добрых пятнадцать дюймов, и привычка наклоняться к ней во время разговора уже укоренилась в нем достаточно, чтобы делать это автоматически и в любом состоянии.

– Встреча окончена, – устало возвестила Кэтрин, поняв, что окончательно потеряла внимание присутствующих. – Подробности по электронной почте. Следующее собрание и заодно репетиция в среду.

– Пошли, по дороге поговорим, – велел Люк командным голосом капитана баскетболистов.

Пенелопа кивнула, не веря, что происходящее не сон, и поплелась следом за Люком, один шаг которого был равен ее двум. На них, как обычно, оборачивались в коридорах. За шесть лет их дружбы школа Деполе так и не привыкла к тому, что Большой Волк Уилсон дружит с Пенни-из‑хора. А уж когда за лето он вырос на десять дюймов и раздался в плечах, их общение стали воспринимать как новости о встречах с инопланетянами. Народ до сих пор считал, что это все ерунда и им только кажется, будто эти двое вечно бродят вместе, где‑то рядом.

Пенни просто не замечали, она приравнивалась к пустому месту при звезде Деполе. Ее даже жалели немного, считая сумасшедшей фанаткой и не замечая очевидного. Что каждый день Большой Волк

Уилсон привозил Пенни в школу. Что забирал из школы. Возил ее к стоматологу. И за новыми книгами. И таскал ее контрабас, когда в девятом классе у Пенни появилась блажь научиться на нем играть.

И кажется, будет танцевать с ней вальс?

– Объясни. Ты что, умеешь танцевать вальс?

Люк Уилсон, нет, я не верю! Мы дружим с двенадцати лет…

– Брось! – Он закинул вещи Пенни на заднее сиденье своей новенькой машины, в которой никто, кроме них двоих, еще не сидел, и открыл для нее пассажирскую дверь. – Садись уже, Пенни-пони, иначе встанем в адскую пробку на выезде. Или ты хочешь провести наедине со мной лишние сорок минут?

– Просто… м-мечт-таю. – Она, как обычно, начала заикаться.

Люк сел за руль и выехал со двора.

– А эти твои собрания будущих королев всегда будут так поздно?

– Вообще‑то ты тоже будущая короле… то есть король. И ты не обязан меня ждать, Люк.

От страха Пенни трясло. Она не могла поверить, что будет танцевать вальс в дурацком платье, да еще и в паре с главной звездой баскетбольной команды.

Благодаря Люку на нее и так все время словно был направлен луч прожектора, и какой‑то мерзкий осветитель не желал его убирать.

– Ну как же, вдруг кто‑то украдет мою Понни? – Именно с ударением на двойную н, потом

что это прозвище было сокращенной версией дурацкого детского «Пенни-пони».

– Я отращу волосы и избавлюсь от челки, чтобы ты прекратил меня так называть!

– Только попробуй, и я залезу ночью в твое окно и выстригу ее сам вот этими кривыми руками.

– Кажется, эти кривые руки забили кучу мяче в прошлом сезоне, и ты хвастался моему отцу минимум месяц…