«Может, они, подражая древним драконам, прячут золото в какой-то пещере?»

Мысль показалась ему забавной, и Ирмий улыбнулся, вызвав этим укоризненный взгляд младшего жреца.

Впрочем, тот сразу же отошел к стене и встал неподвижно. Консорт оглянулся по сторонам, ища, куда бы присесть, но в этот момент пламя в каменном очаге, выложенном посреди комнаты, ярко вспыхнуло. Ирмий прикрыл глаза рукой, и тут же услышал негромкий, лишенный интонаций, голос:

— Долгих лет консорту.

Старик в мешковатой нелепой одежде красно-золотого цвета появился так внезапно, что впору подумать о волшебстве. Но Ирмий прекрасно знал о скрытой в углу дверце.

— Долгих лет служителю, — произнес он ритуальную фразу, в глубине души ненавидя весь этот фарс. Хотя его голос звучал ровно, а на лице, которым Ирмий за годы правления научился владеть, не отразилось ни одной эмоции, старик все же почувствовал его отношение:

— Как всегда, торопишься… Скажи, консорт, за эти годы, что ты правишь, дали ли мы тебе хоть один неверный совет?

— Нет, — вынужденно признался консорт. — Но на этот раз вы думали слишком долго. А между тем, время не терпит! В моем доме живет человек, который…

— … является твоим родным племянником, — старик кивнул. — Который так похож на тебя, и в то же время, совсем другой. Я все понимаю. Ты — все еще обычный человек, Ирмий.

Консорт выпрямился, едва не задев головой потолок:

— Довольно игр, старик! Мне надоели твои вечные увертки и намеки на то, что ты якобы обладаешь высшим знанием. Мне нужен четкий ответ. Я принял мальчишку у себя только из уважения к воле жрецов Огня, но мое терпение не бесконечно!

Пламя снова взметнулось вверх, едва не задев длинный, расшитый золотом, рукав рубашки Ирмия. Тот, пробормотав нечто невразумительное, попятился назад.

— Не стоит повышать голос в этом месте, — спокойно заметил жрец. Он медленно провел рукой над очагом, и пламя потухло, оставив после себя только тлеющие угли.

«Совпадение? — задумался правитель. — Или же этот старик действительно может то, что неподвластно другим…»

— Мы, жрецы Огня, стоим на страже равновесия и справедливости. Много лет назад, когда ты первый раз пришел сюда, я предупредил тебя, Ирмий: ты — только «второй сын», твоя власть продлится недолго, а если ты прольешь кровь своего брата или кого-то из членов его семьи, — умрешь быстрой и скорой смертью.

Консорт судорожным движением прижал руку к груди. Ему вдруг стало не хватать воздуха:

— Это несправедливо. Разве я был плохим правителем? Или плохим отцом? Скажи, жрец?

— Я не могу судить о том, что неизмеримо выше моих сил, — вздохнул старик. — Такова судьба, Ирмий. Но ты, кажется, пришел за советом.

Консорт, молча, кивнул.

— Тогда слушай. На следующей неделе — новолуние, самое подходящее время для Посвящения. Но в этот раз в нем будут участвовать двое: Сай, сын нынешнего консорта, и Глен, сын предыдущего правителя.

Ярость, блеснувшую в черных глазах Ирмия, можно было сравнить только с пламенем, таящимся в золе, или с лавой, пробивающейся наружу из глубин земли.

— Никогда! — выкрикнул он, забыв обо всех предупреждениях жреца. — Никогда я не пойду на это унижение! Пока я жив, никто, кроме моего сына, не приблизится к Священному огню!

— Тогда Священный огонь погаснет навсегда, а ты — не проживешь и месяца, — спокойно, словно непослушному ребенку, объяснил жрец.

Повисло молчание. Ирмий думал, как справиться с неожиданным затруднением, а старик неторопливо повернулся и направился к выходу.

— Постой, — консорт почти умоляюще поднял руку, — скажи, что мне делать?