Тут старик так посмотрел на меня, что я сразу засомневался – то ли он и вправду участвовал в ловле этих… синсинов, то ли сходу придумал занимательную историю, чтобы подурачить недалекого деревенщину.

– Зато, если синсин привыкает к человеку, найти друга вернее просто невозможно! – закончил Фун Ку-цзы свою историю.

Я с глубоким уважением покивал, изображая понятливого ученика, а затем снова оглядел двор.

Пока мой учитель травил мне анекдот про говорящих собачек, «броуновское» движение во дворе пришло к некоему порядку. На верховых лошадях появились всадники, несколько лошадей было нагружено поклажей, а в показавшиеся мне странными упряжные петли самой рослой четверки были продеты длинные жерди, на которых расположилось некое подобие крытого паланкина, явно предназначенного для дамы. В тот же момент появилась и сама дама – ни кто иная, как малышка Шан Те. Она была одета в скромный, и тем не менее, роскошный дорожный костюм, состоявший из атласных, лимонного цвета шаровар, белоснежной, с широкими и длинными рукавами рубашки и коротенькой курточки, скорее даже, жилетки из темно-вишневого плотного бархата, расшитого цветной нитью. На ногах у младшей дочери четвертой наложницы повелителя уезда красовались бархатные же, украшенные шелковой вышивкой туфельки, а на голове крошечная шапочка с довольно длинным пером. Ее длинные, густые иссиня-черные волосы были уложены замысловатым узлом на шее, под шапочкой. Личико Шан Те на этот раз не было накрашено и выглядело совсем юным и… открытым.

Один из здоровенных телохранителей правителя встал перед конным паланкином на четвереньки, и юная дева, наступив ему на спину, со спокойным достоинством поднялась на свое место. Следом за ней в паланкин незаметно юркнула еще одна женщина, одетая просто и неброско, видимо служанка. Шелковые шторки немедленно были задернуты.

И в тоже мгновение весь поезд принял стройный, упорядоченный вид. Впереди расположились пятеро одетых в багряные халаты конных всадников. Каждый из них держал в руках длинный цзи, боевой трезубец, а к их поясам были пристегнуты простые прямые мечи семейства цзянь. Признаться, мне самому захотелось ощутить на своем поясе такую железку, она придала бы мне гораздо больше уверенности. За этой внушительной пятеркой на прекрасном вороном жеребце гарцевал сам Тянь Ши, а рядом с ним я неожиданно увидел верхом на невысокой, смирной лошадке толстяка Шу Фу в простом синем халате и с мечом у пояса. Выглядел он, надо сказать весьма комично, потому что пытался изобразить из себя классного наездника и рубаку. То и дело советник правителя принимал горделивую осанку и со значительным видом укладывал ладонь на рукоять меча, однако, тут же снова хватался обеими руками за поводья и наклонялся вперед, чуть ли не ложась на шею лошади.

Следом за этой парой пристроилось еще трое гвардейцев, а за ними конный паланкин Шан Те, управляемый слугой, сидевшим верхом на одной из передних лошадей. Позади группы маячили еще пятеро воинов в багряных халатах.

Когда кавалькада покидала двор дома, правитель увидел нас и махнул рукой моему учителю, предлагая присоединиться к нему. Я же, поскольку такого предложения не получил, пристроился позади паланкина, втиснувшись между ним и замыкающими поезд гвардейцами.

Кавалькада, сопровождаемая по обеим сторонам несколькими синсинами, свернула на одну из парковых аллей и направилась к выходу из усадьбы. Аллея эта, как и все аллеи небольшого парка правителя уезда, была неширока, а потому паланкин едва вписывался в ее повороты, особенно в тех местах, где края дороги были обсажены высокими, сильно разросшимися кустами. Впрочем, как оказалось, возница этого странного экипажа был весьма искусен, так что сидящих внутри паланкина девушек вряд ли беспокоила недостаточная ширина дороги.