Найти хорошего учителя нелегко.

Найти хорошего ученика—стократ труднее.

(Народная, китайская мудрость)

Разбудил меня, конечно же, милый, с легкой язвинкой, голосок Юань-чу:

– Господин ученик… Господин учени-ик… Господин учитель просил передать, что если вы не появитесь во дворе через десять минут, он будет вынужден отправиться в путь без вас!..

Я открыл глаза и увидел… что в комнате еще темно. Потянувшись, я сонно пробормотал:

– Раз он ждет меня через десять минут, то я могу еще пять минут поспать…

– Но он сказал это полчаса назад, просто я была занята и не смогла сразу к вам заглянуть… – мило проговорила язва-служанка.

Естественно, что уже через секунду меня на кане не было. Прыгая на одной ноге, я лихорадочно впихивал другую в штанину джинсов, пытаясь одновременно натянуть майку, и при этом хриплым спросонья голосом орал:

– Если бы я был злой, я превратил бы тебя в маленькую зеленую лягушку, а еще лучше в черепаху, которая никуда не поспевает!.. Но поскольку я добрый и ласковый, я желаю тебе, гнуснейшая из служанок, чтобы ты влюбилась в нетопыря и вышла за него замуж и народила ему двенадцать нетопырят!..

– Я не знаю, кто такой… нетопырь, – донесся до моих ушей совершенно спокойный голос Юань-чу, – Но судя по отвращению, звучащему в вашем голосе, это нечто неприятное… Так что смею вас заверить, я ни в коем случае не влюблюсь в… то, что вы назвали… Тем более что я предупреждена!..

Затем раздался короткий стук двери, и я понял, что остался в комнатке один.

Минуты через две и я покинул свою спаленку, а спустя еще двадцать секунд, я, ураганом промчавшись по коридору нашего розового павильона, выскочил во двор.

На улице было еще довольно темно и… пусто!

«Та-а-а-к… – подумал я немного растерянно, – Значит, мой дорогой учитель меня все-таки не дождался… Старый…» – прибавил я про себя не совсем приличное слово. Чуть успокоившись и оглядевшись повнимательнее, я слегка удивился отсутствию каких бы то ни было следов на песке, которым была присыпана дорожка перед крыльцом павильона. Ведь если Фун Ку-цзы ушел, то хотя бы следы его ног должны были бы остаться. Я поднял голову, звезды еще не все погасли на чуть засветлевшем небе, а звездочка, стоявшая прямо надо мной, так шутейно вдруг подмигнула, что в мою не выспавшуюся голову вдруг закралось страшное подозрение. Тихо поднявшись по ступенькам крыльца, я проскользнул за дверь и неслышно направился в ту сторону, куда, как я помнил, наша служанка провожала учителя. Свернув за угол, я услышал доносившийся из-за ближней двери… храп! Естественно, я заинтересовался…

За тяжелой двойной, украшенной резьбой дверью находилась огромная комната с толстенной циновкой на полу и с самой настоящей огромной кроватью под высоким балдахином, установленной у дальней от входа стены. Около кровати, на маленьком темном столике горел круглый стеклянный ночник. Плавающий в масле фитилек, едва разгонял предутреннюю темень и, тем не менее, позволил мне вполне отчетливо рассмотреть, что храп издавал мой дорогой учитель, беззаботно почивавший и пока что никуда не собиравшийся уезжать!

«Значит, моя догадка верна!.. – подумал я, – Эта… стерва меня разыграла!..»

И вдруг мне самому стало смешно – действительно, я, должно быть очень комично выглядел, пытаясь надевать сразу штаны, майку и носки. Однако, несмотря на мое гипертрофированное чувство юмора и беззлобность, такая жестокая шутка, как пробуждение меня часа на два раньше требуемого, требовала адекватного отмщения!

Аккуратно прикрыв дверь в покои Фун Ку-цзы, я, ориентируясь по аромату свежей сдобы, вышел к кухне, слабо освещенной крошечной лампой. Дверь была прикрыта неплотно, и в образовавшуюся щелку я увидел, что «шутница» сидит спиной ко мне за столиком и со смаком уплетает свежеиспеченные ватрушки, запивая их чаем из огромной чашки. Я тоже очень люблю… ватрушки с чаем. Тихонько протиснувшись в дверь, я подкрался к лакомившейся служанке и негромким, но очень «серьезным» голосом осведомился: