В другой стороне питомника по небу уже шарили лучи прожекторов, слышались крики, сирена, топот…

Док отпихнул Диму из-под лап драконицы, когда она, чуть косолапя, осторожно вышла во двор, продолжая вглядываться в небо. Над двором зависла громадная крылатая тень – Арх не стал приземляться, и каждый взмах его крыльев поднимал облака пыли.

Закачались в воздухе десантные ремни, и Док, отобрав у Димы свой кофр, ловко уцепил его за один, а следом прицепился сам. Серж и его безмолвный напарник рванули к другим. Человек на спине Арха что-то крикнул – похоже, торопил.

Дима замешкался, оглядываясь на драконицу. Топот и крики приближались.

– Взлетай! – крикнул Дима. – Смотри, Арх свободен! И ты так можешь, давай, не бойся!

Арх медленно поднимался по дуге. Повод драконицы натянулся.

– Давай! – подбодрил Дима. – Ты же дракон, ты умеешь летать, ну!

Драконица расправила обманчиво хрупкие, вялые крылья. В свете резко вспыхнувших фонарей блеснули вживлённые пластины усилителей.

– Стоять! – загремел динамик.

…Дима в диком прыжке успел уцепиться за ремень, больно резанувший по рукам, и драконица с протяжным клёкотом замотала головой, сделала несколько прыжков, следуя за Архом по земле – и, наконец, невероятным рывком взмыла в воздух. Луч прожектора скользнул по её лапе, но драконы уже набрали нужную высоту и ушли в сторону, прочь от питомника.

Дима перехватил ремень, чувствуя, что соскальзывает. Прицепиться никак не получалось – он болтался на самом конце.

Но ничего, он сильный, у него по физре круглые пятёрки.

…а та четвёрка за канат позавчера – она по глупости, он просто порезал ладонь накануне, пока ножик точил, и плохо заклеил.

Дима ещё чуть сполз. Порезанную ладонь дёрнуло болью – и он рефлекторно её разжал.

И сорвался.

…Он ударился о крыло драконицы, обдирая локти, перекатился на её спину, чувствуя, как драконица под ним резко, насколько позволял повод, уходит вниз, – и, не успев ни за что ухватиться, сорвался дальше, почти чувствуя, как когти драконьей лапы скользнули в сантиметре от его ноги.

Дима открыл рот, чтобы заорать, но падать оказалось не так далеко.

…Домой он прихромал уже под утро.

Мокрый, заляпанный тиной из городского пруда, исцарапанный…

– …живой, – выдохнул отец. Под глазами у него залегли глубокие тени. – Не шуми, мать разбудишь. Я видел лучи прожекторов над драконарием в питомнике. Надеюсь, тебя там не было?

В такие моменты Диме казалось, отец всё знает.

Про Эллу, бывшую одноклассницу, и её старшего брата, про знакомство с Доком, про встречи на старых складах за пристанью, про планы и листовки…

Ну, Дима притащил домой парочку, но не говорил же, откуда!

А отец их молча сжёг. Обидно было.

…ещё обиднее, пожалуй, было бы свернуть шею, упав с благополучно освобождённого дракона.

– Я просто соскучился по вам, – пробурчал Дима, неловко обнимая отца. – Там, в кадетке, тоска смертная, знаешь же.

Девять лет спустя.

В тот момент, когда выяснилось, что профессор Лазаревский не явился на встречу, всё покатилось в бездну.

Ну операция как минимум.

…ладно, Лавр здраво оценивал ситуацию: когда у них с Дарой вообще всё шло как-то иначе, чем через известное место?

Лазаревский вошёл в состав консультационной комиссии. Он должен был быть там. Но его не было.

Без него встреча представителей военных ведомств Анда́рской Федерации и Союзной Вирсавии не имела особого значения, о чём бы там стороны ни договорились. Нет, устроить громкую акцию, попытаться сорвать переговоры – это всё можно, конечно.

…не переговоры, а консультационную встречу, и не сорвать, а максимум настроение участникам испортить.