- Да стелется тьма у вас под ногами, господин Инквизитор, - стальной голос бабы смыл из сердца всю благость. Ритуальная фраза приветствия произнесена без запинки, только чудится в голосе звон мечей, а не покорность дракону.

- Чем недовольны? Ложь станет для тебя преддверием ада.

Повела губами, наклонила голову в сторону. Собирается с мыслями, думает, как обтечь словами все острые камни и не солгать. Ничего у нее не выходит.

- Говорят, змей уносит из дома младенцев и жрет их.

- Чушь. Наг прокалывает каждому из детей кожу в особом месте, вводит свой аромат в их кровь. Со взрослыми этого уже не сделать, время упущено. Ни одна змея после этого не рискнёт подползти к такому ребенку. Мы ценим мастеров и их потомков. Что-то ещё?

- Запретили рыбную ловлю.

- Осенью разрешим. Не время сейчас.

Рокочущий голос со вплетенными в него нотами феромона заставляет людей мне поверить, успокоиться, охотней взяться за работу. Жадные люди. Рыбы здесь сейчас мало, надо дать ей размножиться, подрасти малькам форели и осетра. Лов запрещен именно по этой причине. Но разве такое объяснишь глупцам? Они и так извели у себя почти все виды бескостных рыб. Один мелкий осетр только тут и остался. Жадные и глупые люди, на все шли ради мимолётного удовольствия. Хотя, быть может, рыба погибла и без их участия. Так тоже бывает, когда исчезают без особых причин целые виды. Завезём и размножим их снова, не летать же мне в ресторан каждый раз сквозь космос, когда захочется угощений.

А местного лекаря я накажу особо, чтоб научился думать. Чуть не поднял мятеж собственной глупостью. Если б я был разъярен, если б упустил, если б не спокойствие на душе, разлитое после ночи с Усладой, драконы могли бы лишиться целого селения мастеров. Бунт – та зараза, которая требует полного уничтожения, чтоб и зерна, способного взойти, не осталось. Это начало мятежа ещё можно как-то унять, выдернув не проросшие толком зерна неугодных мне мыслей. Но и только.

Из поместья уже доложили, моя Услада цела, имеет прекрасный аппетит, только застенчива и стыдлива сверх всякой меры. Осмотр врача и тот прошел без посторонних глаз. Огерл считает, что нежную психику моей хрупкой мамочки нужно беречь особо и потакать ей в незначительных просьбах. Что ж, мелкие причуды, действительно, стоит не замечать первое время. Пусть привыкает, лишь бы не зачахла. Говорят, людки уязвимы особенно в самые первые дни, когда попадают в лапы к драконам. Испуг не может длиться вечно, либо она привыкнет, либо сойдёт с ума. Нужно быть терпеливым. И все же пойду на поводу у своих собственных инстинктов, думаю, и Услада это оценит. Обернулся в привычную ипостась и полетел в город гномов. Тот растекся по низине с противоположной стороны горной цепи. Каменные особняки, неширокие улицы, дубовые двери. Ни клочка голой земли, все выложено добротным тесаным камнем, везде упорная чистота и крепкое благополучие: в каждой резной раме окна, в каждом с любовью пропитанном маслом брусочке, в каждой кованой детали. На ставнях каждого дома особый узор, продолжение кованых петель. В нем отражено ремесло хозяина дома. Оружие, птицы, скот, скобяные изделия. Мне идти дальше. Далеко разносится эхо от ударов каблуков моих сапог о брусчатку.

Гномов ни одного не видно, боятся драконов. Только старый мастер мне будет рад, инквизиторы нередко навещают его скромный дом на холме, черную цитадель, украшенную извечно закрытыми ставнями.

Хозяин сам встречает меня на пороге, не подвели гремлины, известили вовремя о визите бесценного гостя. Глухой голос похож скорее на карканье. Полуэльф, полугном унаследовал лучшие черты обоих родителей. Кропотливость и удачливость в работе с металлом от отца и тонкий вкус дивного ценителя красоты от матери.