Лишь через пять минут Синеус сумел выговорить:

– Трувор… Солдатики украли Трувора! Меня тоже хотели, но я спрятался!

– Не может быть!

– Они подождали, пока вы побежите за кастрюлей, а сами украли Трувора! Они всё нарочно придумали! Это всё тот толстяк, у которого каска на глаза съезжает!

Генерал стоял у карты в своём штабе за шкафом и глубокомысленно водил по карте пальцем, делая вид, что размышляет. Карта была нарисована на обрывке обёрточной бумаги и изображала комнату сверху. Карту рисовал Громила, и она получилась на редкость бестолковой.

За шкафом было пыльно. Громила поминутно чихал так громко, что всё вокруг сотрясалось.

– А громче ты не можешь чихать, пустая башка? – закричал на него Генерал.

– Так точно, могу, – пробасил Громила. – А-апчхи!

Это был такой мощный чих, что карту сорвало со стены. Каска слетела с головы Генерала и шмякнулась о стену. Бух!

– Недотёпа! Ты нас выдашь! Почему бы тебе не поработать для разнообразия головой? – затопал ногами Генерал.

– Да, командир! Как прикажете! Бух! – Громила с разбегу врезался лбом в стену и довольно заулыбался.

– Я тебя застрелю, идиот! – Генерал выхватил из-за пояса пистолет.

– Не-а, не застрелите! – замотал головой Громила.

– Почему?

– У вас там – гы! – вода закончилась.

На стульчике перед Генералом спал похищенный заяц Трувор. Так как он был ещё маленьким зайчиком, то привык спать днём. Ужасный чих Громилы разбудил Трувора. Зайчик проснулся и задрожал. Генерал увидел, что Трувор открыл глаза, и страшно обрадовался.

– Ну наконец-то! Мы уже два часа ждём, пока ты проснёшься! Раccказывай военную тайну!

– Я не знаю никаких тайн, – промямлил Трувор.

Генерал надулся. Казалось, ещё чуть-чуть – и он заплачет.

– Так неинтересно! Если не знаешь – придумай. Соври что-нибудь! – велел он.

– Я бы с удовольствием, но я ещё маленький и не умею, – захныкал Трувор.

– Хорошо! – рассердился Генерал. – Не хочешь идти нам навстречу – и не надо… Тогда мы тебя будем пытать! Громила, приступай!

– К чему приступать?

– К пыткам, недоумок!

Громила почесал в затылке, нерешительно подошёл к Трувору и скорчил зверскую рожу:

– У! Сейчас я тебя съем! Как я люблю кушать маленьких зайчиков!

Трувор поднял сонную мордочку и увидел глупое лицо Громилы. Зай-чик перестал плакать, некоторое время в недоумении смотрел на кривляющегося Громилу и вдруг расхохотался! Среди всех игрушек Трувор был самым большим смехотунчиком.

– Перестань! Иди сюда, Громила! Я объясню тебе, как нужно пытать! – рассвирепел Генерал. Он так разозлился и побагровел, что его каска раскалилась докрасна.

Громила послушно подошёл к Генералу, и они стали шептаться. Затем Громила приблизился к зайцу и засучил рукава. Руки у него были огромные, волосатые, страшные.

– Говори тайну, а то защекочу! – сказал он и принялся щекотать зайца.

Тем временем друзья зайчика думали, как выручить его и прогнать солдатиков из комнаты.

– Просто так к ним не сунешься. У них эти гадкие пистолетики, которые стреляют колючками и краской. Мигом испачкают с головы до ног, – сказала Оля.

– Хотите, я их оттуда выкурю? – Пыхалка выпустил из ноздрей струю пламени.

Кошка Дуся лапкой отогнала дым:

– И думать забудь! Ещё подожжёшь что-нибудь!

Синеус просительно дотронулся до школьного гнома горячей лапкой.

– Придумай что-нибудь, Ученичкин! Ты же такой умный! Подумай немножко – и обязательно что-нибудь придумаешь!

Ученичкин нахмурился и принялся ходить по комнате. Он не привык размышлять иначе, как на ногах. Ему обязательно нужно было ходить. Оля даже просыпалась иногда по ночам оттого, что неугомонный Ученичкин шагал по чердаку над её головой.