И родители, не обремененные титулами.

Заскучает ли Геранта от такой тихой жизни? Или я первый устремлюсь в небеса, чтобы снова почувствовать сопротивления ветра и мелкие брызги в морду зверя? Пока я старался об этом не думать, с деньгами мы сможем быть там, куда влечёт сердце.

Тогда я даже не задумывался о том, насколько несбыточны мои планы. Им не пришлось воплотиться в жизнь лишь по одной причине: Геранта была не готова вот так бросить всё и жить частной жизнью. Такому свободолюбивому Дракону, как я, было не понять её метаний.

— Ты должен подождать, — улыбалась она мне при очередной встрече, когда её бремени уже было три с лишним месяца. Во внешности моей возлюбленной были незаметны перемены, но иногда в её взгляде мелькала затравленность припёртого в угол зверька, вынужденного защищать свою жизнь, как бы ему это не претило.

— Я могу уехать один. Не стану вам мешать, — сухо ответил я, отстранившись от протянутых рук. — Неужели ты совсем меня не поняла?

— А ты меня понял?

— Теперь, да.

Я хотел уже выйти и уехать прямиком в Одинокий Пик, чтобы затвориться там на год-другой. Ничего не слышать, ничего не знать, ничего не видеть.

Даже ощутил потребность снова обратиться и прокричать над морем о своей беде и глупости. Если бы меня видели предки или соплеменники, то ужаснулись бы, во что выродился наш род!

Ранее за нанесённую обиду мы могли сжигать города, услаждая слух криками агонизирующих и грохотом рушащихся зданий. Но времена изменились, я единственный представитель своего рода по эту сторону Смирного моря. По другую сторону Драконы ещё остались, но мы все настолько необщительны, что не шлём друг другу поздравлений с Зимним Солнцестоянием.

— Погоди, Дэниел. Я не то хотела сказать. Останься хотя на полчаса, я не хочу прощаться вот так, — Геранта заискивала и даже скулила, словно это не она меня бросала, а наоборот. Цеплялась за мой рукав и пыталась заглянуть в глаза.

— К чему всё это, Геранта? Что ещё ты хочешь сказать?

— Что ребёнок не твой, Дэниел. Прости, — сказав это, она вся сникла и отпустила меня. Геранта, эта восточная надменная красавица, вдруг опустила плечи, её губы тронула жалкая полуулыбка, и она сама стояла передо мной, боясь поднять глаза. Я взял её за руку, её ладонь подрагивала в моей.

— Не бойся, если ты захочешь, я буду рядом, — тихо произнёс я, свободной рукой взяв её за подбородок и заставив посмотреть в глаза.

— Ты же знаешь, что теперь всё станет по-другому. Кончилась моя прекрасная пора. Наша прекрасная пора, теперь я должна думать о нём. О ребёнке. Прости.

Геранта сказала это с такой болью, что я отринул гордость и легонько обнял её. На мгновение услышал биение её сердца, и что-то в его ровном тоне насторожило.

— Мне пора. Дай знать, если буду нужен.

Это было всё, что я мог выдавить, и поспешил оставить её. Пусть плачет, сокрушается по поводу несбыточных мечтаний её поклонника, потому что она заранее знала, что никуда со мной не сбежит.

Не ради ребёнка все эти подвиги, ради её величия и положения. Я знал свою возлюбленную даже лучше, чем она себя. Так мне тогда казалось.

Геранта давно свыклась со своей ролью несчастной, повенчанной против воли принцессы и была не против остаться с тем, кого ранее презирала. Власть меняет людей, кому как не Драконам понимать такое! Но я не был типичным для своего рода, именно поэтому единственный остался в живых.

— Ты же знаешь, что будь моя на то воля…

Я не слушал слов, слова значат немного, а из уст красавицы и подавно.

— Подожди, Дэниел! Не уходи вот так!