Вскоре Дракон оставил в покое мои губы и принялся целовать шею, а его пальцы начали ласкать внутреннюю поверхность бедер.

И тут мне стало горько. Страха не было. Я давно поняла, к чему все шло. С самого первого взгляда, брошенного на меня Драконом в квартире матери я уже знала, что он собирается со мной сделать. Я так остро ощутила собственное бессилие. Так явственно поняла, что, кем бы я ни была, о чем бы ни мечтала, против этого наглого мужчины я не могу сделать ничего.

Слезы потекли по щекам. Дракон вновь начал целовать мои губы, но я смогла сопротивляться и по-хулигански прикусила его губу.

- Ах вот ты какая, - рассмеялся Дракон над моим ухом. Он умеет смеяться?

Он начал действовать более решительно: углубив поцелуй, раздвинул мои губы и проник внутрь языком. Не обращая внимания на протестующий стон из моего горла, сцепил наши языки воедино. От неожиданности я притихла. Его язык будто исследовал меня, касаясь нёба, десен и щек. Это какой-то совершенно новый уровень поцелуев, о котором я прежде даже не подозревала. Тело пронзила острая вспышка странного удовольствия. Как бы я ни пыталась отстраниться, Дракон шел напролом. Наконец, он оставил мой рот в покое, решив, что попытку бунта удалось подавить.

Дракон принялся покрывать быстрыми поцелуями лицо, и только тогда заметил неладное. Должно быть, ощутил на губах соленый привкус слез. Застыл на несколько секунд. Поднял голову, впиваясь взглядом в мое лицо. Что он хочет увидеть? Я лежала с закрытыми глазами, но и так знала, что увижу, если их открою.

- Посмотри на меня, - прозвучал нейтральный приказ.

- Гриша, - прошептала я. Затуманенное сознание подсказало решение. Все происходящее - это просто дурной сон. Должно быть, я перепила шампанского, и мой опьяненный мозг выдал вот это. И вдруг мне стало легче от моей догадки. Гриша ведь обещал мне показать сегодня кое-что новое. Должно быть, он имел в виду эти поцелуи. Плохо чувствуя свои руки, я коснулась мужского лица холодными пальцами и прошептала: - Гриша, мне приснился дурной сон. Обними меня, мне страшно, - попросила я и всхлипнула.

И вдруг давление исчезло. Я ощутила, как любовник с раздражением отстранился. Странно, но неожиданно для меня все исчезло. Давление, поцелуи, страх – все растворилось в темноте, которая поглотила сознание.

***

8. Глава 8

Родос рывком отстранился от своей женщины. Пальцы сжались в кулаки. Еще никогда ни одна женщина не смела называть дракона чужим именем! Но ни одна не говорила, что ей страшно. Дракон никогда не брал женщин силой. Он целовал свою пару, ласкал, и уже приготовился вознести эту малышку на вершину блаженства, как вдруг она начала…плакать. Из нежно-голубых глаз полились соленые слезы. Что за…? После метки она должна изнывать от желания! Родос чувствовал душу этой девочки, его огонь тянулся к ней. Но она словно отгородилась невидимым щитом.

Инстинкт и разум раскалывали душу надвое. Зверь требовал взять свою женщину, а человек противился такому решению. Заниматься любовью и слышать чужое имя? Нет уж, на такое унижение он не согласен даже ради истинной.

«Она моя! Шаритэ принадлежит мне. Я желаю испить нектар ее губ!» - зверь метался внутри словно раненый.

«Она не хочет» - упорно твердил Родос.

«Захочет! Я доставлю ей такое блаженство, что она забудет, как ее зовут! Дай мне взять свое, дурак!» - гремел Дракон.

«Мы возьмем. Но не так! Она должна быть в сознании! Должна осознавать свое счастье, а не рыдать как на похоронах».

Дракон приблизился к спящей на постели девочке. Хрупкая, беззащитная, она была вся в его власти. На шее горели следы укуса. Родос пометил ее, но что-то внутри мешало довести дело до конца. Он не мог так с ней поступить. Все женщины всегда сами падали в его постель, плетя интриги и выгрызая возможность заполучить его внимание. Впервые дракон столкнулся с полным отторжением. Ничего, девочка скоро поймет, от чего отказывается. Все случилось слишком быстро, и она испугалась. Пусть придет в себя, успокоится немного… В конце концов, куда спешить? Пусть еще сутки они будут женаты…не до конца. От этого ничего не изменится. Начинать семейную жизнь с насилия не хотелось.