И вдруг откуда ни возьмись перед столом материализовался низкорослый толстяк в чёрно-белой шубе. Он снял шутовскую ушастую шапку, обнажив окружённую редкими кудрями розовую лысину, но не поклонился и не помахал ей, как положено было перед старшим по положению, а просто положил на деревянный стол и сам без всякого почтения уселся, скалясь непомерно крупными зубами.

– Вкусная монна-то, парень? Жуть как прохладиться хочется! Пока доехал в вашу дыру, семь потов пролил.

– Шубу бы снял, – бросил Далгар.

Он сам и бровью не повёл, а трактирщица Нанна подхватила толстяка под локоть и сказала:

– Вы, сиррон чужестранец, совсем с ума сошли? Не видите, к кому соседом набиваетесь? Вон место свободное на лавке у окна. Там вас и обслужу.

Но толстяк выдернул руку и пренебрежительно скривился:

– А что такое? Я тут хочу! Что я, шапкой не вышел?! Или рожа крива?

Далгар взглянул исподлобья и усмехнулся: рожа-то и правда была протокольная, заячья какая-то.

– Это его высочество, не видишь разве? Принц! – возмутилась Нанна.

К ней на помощь подхватились воины из приграничной дружины, но все вдруг замерли, стеклянно вытаращившись на толстяка. У трактирщицы накрученные волосы встали дыбом и даже приподняли косынку, у вояк с их короткими стрижками и вставать было нечему – все были стрижены коротко, почти под ноль.

Далгар нахмурился.

– Эй, чужак, бросай свои шутки с магией, а то уши на хвост натяну! – прогремел он.

Но наглый чужак скривился:

– А то что? Что мне будет?! Вот такое у вас, северян, гостеприимство?

– Людей разморозь, – сказал Далгар.

– Гость – святой человек в чужой стороне, а к нему так! Без уважения! Нажалуюсь в совет по традициям! – обиженно выпятил толстую губу наглец, но шапку забрал и отступил на шаг.

– В последний раз приказываю: магию сними! – прорычал Далгар угрожающе.

– Вот! Никакого почитания обычаев! Гость свят! – взвизгнул толстяк, пятясь к дверям. – Да и кому я говорю?! Самозванцу-выскочке! Сыну девки блудливой!

Такого Далгар стерпеть не мог. С ужасающим рёвом он перевернул стол и бросился на хама. Тот из таверны. Далгар за ним. Даже забыл, что устал.

– Зажарю, сволочь!

Дунул вслед резвому наглецу струёй пламени. Чужак взвизгнул и уклонился, вереща, как заяц-переросток в силках. С невероятной скоростью рванул за угол. Меж домов, бельевых верёвок, заборов, старушек, будто специально выбирая место, чтобы негде было принцу трансформироваться. Быстрее, чем можно было представить! Быстрее тренированных солдат! Что за демонятина?!

– Стой! Хуже будет!

Новая струя пламени. На каменной стене почернели камни. Толстяк подпрыгнул, как мячик, и, сверкая пятками, снова скрылся за углом. Далгар припустил ещё быстрее. Выскочил на пустырь.

– Стой! Я проучу тебя, лысый!

Толстяк уже вбегал в распахнутые зелёные двери причудливого голубого дома, непонятно как втиснувшегося между скал. В гневе принц ворвался на крыльцо и внутрь за наглецом.

«А когда дом построили?» – мелькнула мысль.

И Далгар провалился во внезапно образовавшуюся дыру в чёрно-белом полу. И полетел. В мгновение ока преобразовался в дракона, решив раскромсать тут всё крыльями и хвостом. Но ничего даже не задел. Его перевернуло вверх ногами, как птенца, и потянуло вниз.

Секунда, и Далгар уже лежал в белесой яме. Что-то вязкое, будто тесто, окружало его со всех сторон, закрывая свет.

– Попался! – радостно взвизгнул толстяк.

Принц попытался выдуть пламя, но оно взорвалось где-то внутри. И он отключился.

* * *

Далгар пришёл в себя, но ни пошевелиться, ни открыть глаза не смог – что-то давило, тянуло вниз, расплющивало, будто сонное заклинание на него наложили.