— Наш корпус самый важный в больнице. Мы принимаем только пациентов-драконов, — выдала доктор.

В таком случае что я тут делаю? Повернулась к Арине Игоревне, но та подставляла нос солнцу и на меня не смотрела. Странная женщина…

— Всегда думала, что у драконов есть что-то вроде регенерации, и им не нужны доктора.

— Так было много веков назад, а потом крылатые оборотни утратили эту способность, их жизненный цикл сократился, и над видом нависла угроза вымирания. Когда выяснилось, что люди и драконы могут иметь потомство, появилась надежда, но оказалось, что полукровные не способны к превращению и, к тому же, бесплодны. Сейчас в мире осталось несколько сотен драконов. У меня очень ответственная работа, — доктор улыбнулась.

— Всего несколько сотен?

— Очень мало, — с сожалением отметила Арина Игоревна. — Поэтому я хочу, чтобы вы, Таисия, поняли, насколько важно то, что происходит между вами и Давидом Рустамовичем.

— Что между нами происходит? — присев на шезлонге, скрестила руки на груди. Попой чуяла сейчас про парность заговорит.

— Вы и наш хозяин — истинные. В последние годы среди драконов истинных пар сложилось мало.

— Погодите-погодите, — замахала руками. — Истинные, чистокровные… Эта бурда происходит только между крылатыми оборотнями.

— Именно, — доктор взяла со столика планшет и протянула его мне. — Но я не стала бы называть священные для вас вещи бурдой. Вы — дракон, госпожа.

Нормально… Хорошо в папы римские не записала. Я взяла гаджет и уставилась на дисплей. Куча документов — результаты анализов, непонятные формулы, но диагноз везде начинался со слов — «дракон», «у дракона выявлено», а дальше моё имя.

— Это прикол? — сердце зашлось так, что дышать стало трудно.

— Вчера вы видели на своих запястьях чешую, сегодня прочитали заключение медицинских экспертов. Это похоже на прикол? — полукровная одарила меня серьёзным взглядом.

Нервно сглотнув, я потянулась к бутылочке с водой на столе. Нет, это совсем не похоже на шутку. Вчера я действительно видела чешую у себя на руках, но сегодня её не было, и я решила, что мне привиделось на фоне удара головой о тротуар.

— Кошмар какой… — прошептала, осторожно приложив ко лбу холодную пластиковую бутылочку.

— Думаю, вас ещё в младенчестве отдали людям, и ваши драконьи инстинкты не проснулись в положенное время. Попав в Виверноград, вы оказались в родном для себя мире, зверь начал пробуждаться. Норма нахождения в полуформе от пяти до двадцати минут, а у вас это состояние затянулось на несколько дней. Никакого здоровья не хватит.

— Не может быть… — я замотала головой, отказываясь верить в этот бред. — Тут какая-то ошибка. У вас тоже чешуя, — постучала пальцем по своему виску, намекая на серебристое пятнышко женщины, — но вы от этого не стали драконом.

— У полукровных чешуя может быть где угодно, но не на запястьях. Чешуйки на этом месте — верный признак полуформы.

Шах и мат просто. Оставалось подобрать челюсть и объявить себя Наполеоном. Выходит, мой папа — не мой папа, а моя хоть и не очень-то хорошая мама — не моя мама. Я — дракон, одна из… чудовищ, которых боюсь. Супер!

Переварить информацию оказалось непросто. Я приговорила бутылку воды, прежде чем начала трезво соображать. Всегда чувствовала себя белой вороной — в школе, во дворе, в компаниях, на работе, но не могла подумать, что это из-за драконьей натуры. Никакой магии, никаких попыток оборота — ничего, что натолкнуло бы на мысль — я не человек. Про парность и Давида я вообще боялась думать… Для меня в этом таилось самое главное доказательство слов Арины Игоревны. Такая нездоровая интимная тяга к мужчине у меня впервые, и это точно не человеческое чувство. Какое-то безвольное, почти животное желание трахаться. Это вообще нормально для девственницы? Не думаю. Даже ужас вчерашнего вечера не смог выбить из меня желание оказаться в койке с драконом.