– Брр. Интересно, ради чего можно на такое согласиться? – Меня аж передернуло. Судя по всему… кошмары, страх, кровь – вот чем питается богиня? Диета, епт-компот!

Был и у меня свой страх. Может, кому и смешно, но не мне, это уж точно.

Говард Лавкрафт.

Моим страхом были его рассказы. И жуткие Древние, которые готовы вторгнуться в наш мир, и тени над Иннисмаутом[5]…

Иногда я думала, что мэтр и правда заглянул в другой мир. И принес оттуда истории. А свой разум – часть его – оставил в жертву ИМ. Впрочем, сейчас это было неважно.

– Аласта – богиня мертвых. На что бы ты пошла, чтобы она не забирала близкого тебе человека?

Вопрос был словно удар. Ответ получился таким же:

– На все.

Я бы и Ктулху щупальца выдрала. За родных, за близких… плевать мне на все ужасы!

– Вот. Поэтому я и говорю – сейчас такого нет.

– Хм-м-м… интересно, а что есть? Какие вообще жертвы принимала Аласта? Ну, то есть… это же символы, верно?

– Не понимаю? – настал черед удивляться Алимаре.

Я попыталась сформулировать то, что чувствовала:

– Если я правильно понимаю, богам от нас не нужны какие-то материальные вещи. Им нужно нечто другое. К примеру, Лелее – любовь и страсть, Даннаре – желание плодиться и размножаться… как-то так? Сантору – бой? Азарт схватки, восторг победителя, отчаяние побежденного… Правильно?

– Перед алтарем Сантора некогда устраивали поединки. И сейчас устраивают. Бои посвящают Сантору, да…

– То есть энергия боя. А Аласте тогда что?

– Неужели ты еще не догадалась? Боль и смерть. Но смерти она получает и так, а вот боль, страх, ужас…

– Гаввах? – вспомнила я Даниила Андреева.[6]

– Не понимаю.

– Примерно то же самое, но одним словом. Человеческое страдание, человеческий ужас, как-то так.

– Да, наверное. – Алимара еще раз шевельнула хвостом.

– Когда начались нападения химер, народ ломанулся в храмы. То есть приманка была преотличная.

– Потому и храмы забросили. Подметили, что стоит там провести ночь, и туда тянет химер…

– А сейчас их опять тянет. – Я задумалась. – Алимара, скажи, я могу прийти еще раз? Мне надо посидеть над картой, подумать…

– А если я откажу?

– Я все равно приду. Но буду мучиться угрызениями совести, – нагло ответила я.

Драконица ухмыльнулась:

– Приходи. У тебя нет дочери?

– Пока нет. Но если будет – я вас познакомлю, – твердо решила я. – Виола – лучшая, номы и тебе найдем подругу.

– Вырасти дочь и приводи. Посмотрим, – еще раз оскалилась Алимара. – И так приходи, если будет необходимость.

– Приду. Спасибо.

– До встречи.

– До встречи.

И только за утлом, выйдя из пещеры и пройдя еще пару сотен метров, завернув несколько раз за угол и спрятавшись под надежным крылышком Виолы, я позволила себе расплакаться.

– Виола… спасибо тебе!

– Не за что.

– Мне было не так страшно рядом с тобой. Правда…

Драконица поддержала меня кончиком крыла.

– Ты отлично держалась. Алимара обещала мне подождать, покау тебя появится дочь. Это – честь. Она уже лет пятьсот не выбирала себе подругу.

– Если появится – пусть пробуют, – согласилась я.

У меня были сомнения в появлении на свет моей дочери. С другой стороны, рано или поздно, наверное, придется? Пусть без любви, но люди ведь и так живут? Вот Хавьер жил…

Мучился…

И я собираюсь. Дура я, наверное?

– Нет. Мы с тобой пока еще маленькие.

Я себя такой не считала, но решила не спорить с Виолой. Хочется скромной тридцатиметровой бронированной ящерице побыть маленькой и хрупкой?

Вот и отлично, не будем ей в этом мешать. А меня ждет эс Перез.

Он еще не знает, но он меня ждет. И эс Чавез, и Хавьер. И пусть только кто-то попробует открутиться от разговора.