– Кордова? Таких в списке нет, проходите.

Я и прошла.

Как я поняла из памяти Каэтаны, на ярмарке она не была ни разу. И денег не было, и страшно. Папаша постарался, вырастил рака-отшельника. Актиний ему за это в… ладно! Не будем ругаться, мне некогда. У меня есть целый список того, что нужно.

И для начала – меняла.

Банковская система здесь есть, только в зародышевом состоянии. И расписки принимаются.

Палатку, над которой развевался флажок с изображением монет, я выцепила взглядом мгновенно. Туда и отправилась. Успела первой.

Меняла, осанистый раэн лет пятидесяти, с короткой черной бородкой и маслянистыми глазками, посмотрел на листок в моей руке.

– Хм… эсса, у меня столько денег нет.

– Нет семи тысяч солеев? Позвольте вам не поверить? – удивилась я.

– Эсса, подумайте сами, мне бы сюда телегу пригонять пришлось, – вздохнул меняла. – Золото, серебро, медь… может, согласитесь погасить расписку частями?

Я прищурилась.

– По курсу?

– Пять процентов мои. Две тысячи солеев я вам выдам, остальное распиской.

– Два процента. И вы мне выдаете пятьсот золотом и еще пятьсот серебром и медью пополам, – подсчитала я.

Меняла скривился.

– Эсса…

– Торговаться не буду. Это и без того для вас выгодно, – предупредила я.

Вообще-то особенности местной конвертации я не знала, но чтобы эти барыги себе в ущерб работали? Ха! Смело дели любое предложение втрое и торгуйся до половины.

– Вы меня грабите, эсса.

– Неужели? – усомнилась я. – А если проверим? Я эту расписку и в академии могу обналичить, но вы останетесь без заработка.

– Три с половиной процента.

– Два с половиной. И по рукам.

Сторговались быстро. И я покосилась на сумку.

Вот считаем. В среднем один золотой весит около восьми граммов. Серебряная монета – четыре грамма. Медная – около двух грамм. Получается около семи килограммов веса.

Холщовая тряпка, которую я нашла у Каэтаны, не выдержит даже медяков. По швам разойдется.

Меняла покачал головой.

– Эсса, вот ваша расписка на пять тысяч восемьсот двадцать солеев.

– И? – насторожилась я сумме.

– А вот это вам. Практически в подарок.

Протянутая мне сумка этих пяти солеев стоила. Определенно.

Квадратная, черная, кожаная, с хорошо прошитыми уголками, она напомнила мне любимый шоппер.

Более того…

– Здесь в дне, смотрите, эсса…

Плотно прошитая сумка держала форму не просто так. Если кто-то ее прорежет… может резать и дальше. Потому что внутри, на дно, была вставлена коробочка из тонкой жести. По объему – до половины сумки. Не слишком удобно, но в нее прекрасно можно сложить мешочки с монетами. И видно не будет, и не повытаскивают так уж просто… кожа толстая, свиная, а дальше-то жестяная стенка.

Вес?

Ну… Вес – отдельный вопрос. Но кто мне мешает отнести бо́льшую часть суммы в академию и вернуться опять на ярмарку?

Да никто.

Эх-х-х… кстати! А колесо тут знают! Почему бы и не?..

– Раэн, я благодарна вам за сумку. Но хочу заметить, что носить ее тяжело. Скажите, а можете вы заказать сумку персонально для меня?

– Эсса?

– Я оплачу работу мастера.

Я достала из холщового серого безобразия тетрадку, грифель – и в несколько движений изобразила то, что известно всем женщинам России.

Сумку на колесиках.

Нет, не чемодан, а самую обычную сумку на винтах.

Ручка регулируется по длине в два стопора. Рамка. На ней сумка. Колесики на раме. Хочешь – мешок картошки перевози, хочешь – сумку набивай. Вроде и не слишком оригинальная идея, но кажется, здесь такого нет?

Хм… судя по вспыхнувшим глазам торговца – нет.

– Эсса… это интересная идея.

– Раэн… как я могу к вам обращаться?