– Есть тут кто из подданных Российской империи? – оглядывая доходяг, выкрикнул полковник. – Не бойтесь, братцы, солдат ты, рекрут али, может, житель, горцами скраденный и проданный в рабство, всё одно отзовись.

Приведённые продолжали робко стоять на месте.

– Ну же, кто тут из полковых солдат, шаг вперёд! – рявкнул полковник. Трое качнулись и сделали шаг.

– Кто таков?

– Метёлкин Иван! – отозвался первый из троицы. – Рядовой Тифлисского мушкетёрского полка.

– Ты! – Бомбель направил палец на второго.

– Рядовой Кузякин, – хрипло ответил ему седой доходяга. – Кавказский гренадерский полк.

– Младший унтер-офицер Федин Илья, – не дожидаясь, представился самый низкорослый. – Семнадцатый егерский полковника Карягина.

– О-о, семнадцатый полк Павла Михайловича! Унтер-офицер! – воскликнул Бомбель. – Как и где в плен попал, егерь?!

– О прошлом годе, ваше высокоблагородие, – ответил тот глухо. – Под крепостью Мухрат, когда пушки у персов отбивали. По голове получил, более ничего не помню. Местные подобрали, отлежался у них, они же потом и в соседний аул продали. Два раза бежал, ловили, продавали, и вот я тут.

– Третий раз бы побежал? – спросил его полковник.

– Так точно, вашвысокоблогородие, побежал бы, – вздохнув, промолвил егерь. – Только силов мало, да и пригляд был большой. Но всё равно побежал бы.

– Молодец! – воскликнул Бомбель. – Отпишу про тебя в полк. Славный солдат, как раз под стать своему командиру. Остальные кто? – Он кивнул на стоявших кучкой доходяг.

– Из местных они, – ответил Федин. – Из тифлисских грузин в основном все. В набегах горцами взяты.

– Грузины нынче тоже все под нашим подданством, – нахмурившись, произнёс Бомбель. – Вон как измучили людей. Всем этим по сто плетей! – Он показал на стоявших под конвоем пленённых в бою горцев. – Есаул, скажешь своим казакам, чтобы не жалели, кто под кнутом помрёт, так, стало быть, и Богу угодно. А местным наука будет, как бунтовать перед властью российского императора! Переведите старейшинам, всё оружие, что есть в ауле, снести сюда. Обеспечить провиантом отряд. Контрибуция с аула три сотни рублей и пятерых аманатов[4] из их родов в Тифлис на пять лет.

Сводный отряд задержался в ауле на три дня, и наутро четвёртого колонна, растянувшись на добрую версту, пошла в сторону Бакинского тракта.

Эскадронные трубачи выдували из сияющих, начищенной медью труб сигнал «Утренняя заря». Из селения слышался бой ротных и полковых барабанов русской пехоты. Расквартированные в нём и в полевом лагере солдаты разбирали оружие и выходили на утреннюю поверку.

– Отделение, в три шеренги становись! – скомандовал Гончаров, завидев шедших в их сторону господ офицеров. – Резцов, бегом в строй! – прикрикнул он, завидев метавшегося у шатра драгуна. – Быстрее, тебе говорю, рохля!

– Пуговица с погона слетела, – придерживая розовый[5] матерчатый лоскут, бормотал «низкий Ванька», заскакивая на своё место. – Как же с таким погоном-то в строй вставать, Тимофей Иванович? Ведь заругает их благородие!

– Тихо ты! Прижми пока его, дурень, – ругнулся унтер-офицер. – Взвод, сми-ирно! Господин подпоручик, в строю тридцать один человек. В лазарете трое. Незаконно отсутствующих нет!

– Вольно, – отдал команду Копорский и козырнул. – Повестка на сегодня, драгуны, всё та же. После утренней поверки обихаживаем лошадей, далее будет завтрак и занятие по полковому учению. После обеда два часа на отдых. Первое отделение младшего унтер-офицера Гончарова готовится заступить в ночной караул. Будете охранять генеральский штаб. Разбейте людей на три смены. Проверьте, чтобы в каждой был старший из самых расторопных. Внешний вид и оружие должны быть у всех в наилучшем состоянии. Ну, вы и сами понимаете, их превосходительство и наш полковой командир никакого небрежения не потерпят. Пароли вам скажут уже по самому заступлению. Взвод, равняйсь! Смирно! Первая шеренга – шесть шагов, вторая – три, шаго-ом арш!