Солнце стояло в зените и нещадно пекло. Движения по дороге никакого не было, и несколько раз ему пришлось садиться на обочине, чтобы передохнуть. Отмахиваясь сорванной веткой от вьющихся над головой насекомых, Дмитрий услышал топот, и из-за поворота показался всадник, сидящий верхом на тёмно-коричневой лошади. На длинной, натянутой верёвке за ним скакали ещё две такой же масти, как и передняя. Всадник сбавил скорость и, оглядывая с большим удивлением сидящего на земле горемыку, подъехал к нему ближе.

– Приветствую! – махнул ему рукой Димка, поднимаясь на ноги. – Что это за место, скажите мне, пожалуйста? Стерлитамак, я надеюсь, в той стороне? Я вообще правильно к нему иду?

– Һаумы! Кем һин, һинең менән нимә булды? (– Здравствуй! Кто ты такой и что с тобой случилось? – башк.) воскликнул тот.

– Извини, я не очень-то понимаю по башкирски, – пожал плечами Димка. – Стерлитамак там? Туда к нему нужно идти?

– Аа, Стерлитамээк, Стерлитамээк, айее, тама, тама, – закивал головой башкир. – Мало-мало туда ходить, – и он спрыгнул с лошади на землю.

Перед Димкой стоял одетый в странную одежду человек совершенно неопределённого возраста. На теле надето что-то типа вылинявшего халата или старого, из грубой материи, подпоясанного ремешком кафтана. На голове войлочная шапка, из-под которой выбиваются жирные, чёрные волосы. Загорелое до черноты лицо, шея и руки. На ногах обувь из перехваченной ремешком и намотанной вокруг стоп и голеней грубой кожи. Пахло от всадника лошадиным потом и чем-то таким прогорклым, кислым. Башкир шагнул ближе и дёрнул за рукав разодранной в клочья джинсовки.

– Ай-я-яй! – покачал он головой, разглядывая рванину и зияющие под ней ссадины. – Мин Азат, – хлопнул он себя по груди. – Һинең исемең кем? (– Как тебя зовут? – башк.) – ткнул он пальцем в Димку.

– Аа, ясно, ты Азат, – понял его парень. – Ну а меня Димкой, Дмитрием зовут. Да мы тут с ребятами отдыхали на Шихане, а я потом ночью на гору поднялся и в пещере вот так весь ободрался, – рассказывал он, сильно жестикулируя.

– Аңламайым, (– Не понимаю, – башк.) – сморщился Азат. – Димко́й, ходи, ходи Стерлитэмээк, да?

– Да, да, я в Стерлитамак шёл! – энергично затряс головой паренёк. – Там мой папа, мама и мой дом. Я там, в городе, живу.

– Стерлитэмээк дом, аа? – протянул понимающе башкир и потрогал одну оставшуюся на кармане изодранной куртки пуговицу-кнопку. – Бир менэ, – зацокал он языком.

– Да, пожалуйста, жалко мне, что ли, – протянул Димка с улыбкой и, вырвав её с корнем, протянул Азату.

– Ярар, дуҫҡай! (– Хорошо друг! – башк.) – засмеялся тот и, положив на ладонь кругляш, с интересом погладил пальцами по выпуклым буквам. – Ходи, ходи, – поманил он за собой русского и, подойдя к одной из лошадей, что-то бормоча, похлопал её по спине.

– Я на лошади?! – с удивлением протянул Димка. – Да я на ней и ездить-то вообще даже не умею! Да у меня не получится!

Но Азат всё продолжал настойчиво его подзывать к животине. Наконец он решился и попробовал на неё забраться.

Всё было тщетно! Он просто не понимал, как это вообще можно было сделать. Несколько раз свалившись с лошади и сильно ударившись, он с досадой покачал головой. Даже на стоячей и то ему невозможно было удержаться, а что же с ним будет, когда она пойдёт хотя бы шагом? Нет, лошадь – это явно не его средство передвижения!

Взиравший с большим удивлением на всё творимое перед ним безобразие, Азат что-то негромко пробормотал и вскочил в седло.

– Айда, айда, – поманил он к себе этого странного русского парня.