Джуд Фрэнсис, раздраженная и, как поняла она с некоторым беспокойством, слегка пьяная, выпрямилась и с достоинством кивнула.

– Разумеется. Я хотела бы включить в свои исследования местный колорит и буду рада назначить вам встречу в любое удобное для вас время.

Он снова улыбнулся. Неспешно, непринужденно. Разрушительно.

– Ну, мы здесь не так официальны. Я просто загляну к вам на днях и, если вы будете свободны, расскажу кое-какие истории из тех, что знаю.

– Хорошо. Спасибо. – Джуд открыла сумочку, выудила бумажник, но Эйдан накрыл ее руку своей.

– Не надо. Вино за счет заведения. Добро пожаловать в Ардмор.

– Вы очень добры. – Интересно, насколько душевным получился ее ответ, подумала Джуд, вставая с табурета.

– Ждем вас снова.

– Я обязательно приду. Спокойной ночи. – Последние слова она произнесла, обводя взглядом зал, поскольку так показалось более вежливым, и снова взглянула на Эйдана. – Благодарю вас.

– Спокойной ночи, Джуд Фрэнсис.

Он смотрел ей вслед, рассеянно наполняя очередной стакан. Хорошенькая. И чопорная ровно настолько, чтобы мужчина задумался, какая она на самом деле. Пожалуй, он с удовольствием это выяснит. Не спеша. В конце концов у него полно времени.

– Наверное, она богатая, – вздохнула Дарси.

– Почему ты так думаешь?

– По одежде видно. Все очень неброско и безукоризненно. А ее сережки-кольца из настоящего золота, и туфли итальянские, не сойти мне с этого места.

Эйдан не заметил ни туфель, ни сережек, у него осталось общее впечатление сдержанной женственности и изящества. И, будучи настоящим мужчиной, он представил, как развязывает ленту, стягивающую ее волосы, как они свободно рассыпаются по ее плечам…

Но его сестра дулась, поэтому он повернулся к ней и щелкнул по носу.

– Дарси, милая, может, она и богатая, но так одинока и застенчива, как тебе вовек не представить. Деньги не купят ей друга.

Дарси тряхнула волосами.

– Я как-нибудь прогуляюсь к коттеджу и навещу ее.

– У тебя доброе сердце.

Ухмыльнувшись, Дарси подхватила поднос.

– Когда она уходила, ты пялился на ее попку.

Эйдан тоже ухмыльнулся.

– И со зрением у тебя все в порядке.

Когда последний посетитель отправился домой, стаканы были вымыты, пол протерт и двери заперты, Эйдан обнаружил, что вовсе не хочет спать. И читать не хочет. И выпить у камина стаканчик виски тоже не хочет.

Он любил провести часок перед сном в своей квартирке над пабом. Он не возражал против одиночества, а иногда даже дорожил им. Но так же сильно любил он долгие прогулки под усыпанным звездами ночным небом и плывущей над бухтой луной.

И сегодня вечером он отправился на скалы, поскольку не мог избавиться от мыслей о Красавице Гвен. Шон не солгал. Эйдан действительно видел ее и не раз. Она стояла на высоком утесе над морем. Ветер развевал ее светлые волосы, раздувал накидку, белую, как луна в небе.

Эйдан был совсем ребенком, когда впервые увидел Красавицу Гвен, и сначала очень испугался, но ее рыдания и отчаяние на лице тронули его до глубины души.

Красавица Гвен никогда не заговаривала с ним, но смотрела на него, видела его. Он готов был в этом поклясться на любом количестве Библий.

Сегодня он не искал привидений, не искал дух женщины, которая потеряла то, что любила больше всего на свете, до того, как поняла это.

Он просто хотел пройтись прохладной ночью, напоенной запахами моря, по земле, на которую вернулся, потому что нигде больше не чувствовал себя дома.

Тропинка, знакомая не хуже, чем путь от собственной кровати до ванны, круто карабкалась вверх. Внизу волны бились о берег, ведя бесконечную вой ну с валунами. Свет полумесяца рассыпался тонкой дорожкой по черной, никогда не успокаивающейся воде. Здесь Эйдан мог свободно дышать и думать обо всем, на что редко находилось время в дневных заботах.