– Отстань, Сердюк! – Она замахнулась сумочкой. – Сейчас ка-ак дам!

И они вдруг рассмеялись, но больше от ностальгии, чем от радости.

На шестом этаже размещалось руководство, и потому в обстановке присутствовали натуральный камень, мореный дуб и английская мягкая мебель, однако выглядело все это мрачновато. Надежда озирала непривычную обстановку и слегка ежилась. Илья открыл перед нею дверь.

– Ваш кабинет, леди. Прошу…

С видом Золушки Надежда вошла в просторную комнату с длинным столом для заседаний, огляделась. Взгляд остановился на письменном столе, где был включен компьютер, лежали бумаги и очки.

– Кажется, здесь занято…

Илья не заметил тревоги, объяснил деловито:

– Временно сидит начальник реализации. А изначально планировался кабинет пиар-директора. То есть ваше место, леди.

– Мое?

– Твое, Петрова, твое. И ждет, когда у тебя закончатся… всевозможные периоды.

Она потрогала кожаное кресло, но не села.

– Здесь и в выходные работают?

– Для реализации нет выходных. Народ жаждет духовной пищи во все дни недели.

Надя подошла к дубовому книжному шкафу, вынула наугад книгу – на обложке зверская рожа со снайперской винтовкой. Прочитала название: «Заказ на заказчика».

– Это – пища? – насмешливо уточнила она.

– Ты не смотри на обложку! – засмеялся Илья. – Это просто замануха. Под коркой умный, интеллектуальный детектив. С вечным сюжетом борьбы добра и зла.

– Да я читала!

– Ну и как?

– Пособие для убийства.

– Именно в этой книге?

– Они все одинаковые! – Она вдруг что-то вспомнила. – Сердюк, а ты издаешь поэзию?

– Ты же знаешь, не пользуется спросом. В такое время живем… – Он сделал паузу. – Но если захочешь, я буду издавать. Скажи какую – отечественную, зарубежную?

– Не могу найти Жана Фоллена.

– Ого! У тебя новые серьезные увлечения?

– Нет, все старые… Можешь издать? Для меня?

– Без проблем! Подойди сюда и посмотри в окно. Вот, можешь взять бинокль.

Она выглянула в окно – за бульваром салон для новобрачных…

Мстительно стукнула его кулаком по спине, однако сама игра эта ей все-таки нравилась.

Илья рассмеялся.

Надежда заметила дверь за шкафом.

– А это… зачем? – спросила она заинтересованно.

– Дверь на лестницу.

– Черный ход?

– Он не такой уж и черный. – Илья достал ключи и открыл замок. – Через него можно попасть ко мне в кабинет.

– А на улицу выйти?

– Запросто. Есть персональный лифт. И еще можно подняться на чердак.

– Зачем?

– Ты же не будешь круглыми сутками сидеть на работе?

Надя отступила.

– А что там? На чердаке?

– Петрова, ты что? Боишься?!

– Кто, я? Ничего я не боюсь!

Илья распахнул дверь.

– Тогда иди!

Надежда смело переступила порог…

Был летний полдень, за приоткрытым окном светило солнце и шумел дождь, капли били по жестяному сливу.

Андрей будил Надежду, теребил за уши, щекотал нос ее же волосами.

– Подъем!.. Ну, хватит спать! Время – четырнадцать десять. Обед!

За дверью спальни нескончаемо и требовательно лаял фокстерьер.

– Еще чуть-чуть, – сонно бормотала она. – Последние аккорды…

– Надя, мне пора, – сказал он в ее ухо. – Труба зовет.

– Какая труба? – Она открыла глаза.

– Водопроводная.

Она привстала, натягивая одеяло.

– Ты кто? – спросила. – Водопроводчик?

– Нет, скорее ассенизатор. – Андрей стал одеваться. – А почему твой пес лает всю ночь? Может, голодный?

– Не голодный…

– Значит, хочет погулять. Выпустить на улицу?

– Ни в коем случае! Только на поводке и под присмотром.

– А что так строго?

– Склонен к бродяжничеству. Порода такая…

Андрей рассмеялся:

– Звучит как приговор! Склонен к бродяжничеству… А если это естественное стремление к воле? Природный инстинкт? Который мы, люди, подавляем?