– Тебе это нравится? – не сразу отозвалась Надежда.

– Что? Удивлять?

– Нет… Этот мордобой. Никогда бы не подумала…

– Но ты же сама попросила меня показать, как я теперь живу. И чем.

– Ты маньяк, Сердюк.

– От маньячки слышу, Петрова.

– Ну как иначе можно получать удовольствие, глядя на драку уродов?

– Эх, Надежда!.. Все это нормальное существование мужчины. Адреналин освежает чувства и мысли. Поднимает воинственный дух! Тебе же нравятся воинственные мужчины?

– Почему ты так решил?

– Насколько помню, в школе тебе нравился Боцман. И только потому, что здорово дрался.

– А ты научился драться?

– Научусь, – пообещал он. – Если ты захочешь.

– Поэтому ты и показал мне бои без правил?

Илья усмехнулся, проговорил медленно:

– Петрова, если я овладею каким-нибудь видом борьбы… То это будет что-то оригинальное… Мне и самому отвратительно смотреть… Но приходится, чтобы держать чувства в тонусе… А если это еще приносит выигрыш! Мы же с тобой выиграли! Между прочим, это наши первые деньги. Совместно нажитые.

– Совместно – это здорово, – многозначительно подтвердила она.

– А у тебя интуиция! Просто сумасшедшая. На этого лохматого никто не ставил! С тобой можно ходить в казино.

У Нади зазвонил телефон, и звонок этот чуть приубавил восторг Ильи. Надежда взглянула на дисплей и меланхолично спрятала трубку в сумочку.

– В казино не пойду, – объявила она, когда телефон смолк. – На стрит-рейсинг и футбол тоже.

– Говори куда.

– В танцевальный зал.

– Ты до сих пор танцуешь?

– Нет… Теперь очень редко. А хочется!

– Я слон, ты же знаешь…

– И слона можно научить…

– Если возьмешься, у тебя это получится.

Надежда посмотрела оценивающе – в двадцать семь лет Илья уже раздобрел и слегка оплыл к низу.

– Попробую, если сбросишь пуда два.

– Сброшу! – Он просиял. – Теперь у меня есть настоящая цель в жизни – научиться танцевать.

– Ловлю на слове! Поклянись.

– Чтоб я сдох! Надя, а сейчас куда мы едем? Давай завалимся в самый дорогой кабак и просадим выигрыш?

– Терпеть не могу дорогие кабаки…

– Куда ты хочешь?

Надежда смотрела на осенний пейзаж за стеклом.

– В лес. И чтоб был апрель, светило солнце и пели птицы…

– Жаль, сейчас не апрель!

Она отвернулась и немного опустила стекло. Пробка вроде бы рассасывалась, засвистел ветер.

– Да, апрель давно кончился.

Он посмотрел ей в затылок – не реагировала…

– Ладно, признавайся. Это он звонит?

– Кто?

Илья невесело и как-то обреченно усмехнулся:

– Который в апреле… Когда солнце светит, птицы поют. Как там его зовут?

– Ты не знаешь.

– Неужели? А не Иван ли Беспалый? Самый военный корреспондент?

Надежда села к нему вполоборота, усмехнулась:

– Наконец-то ты стал проницательным, сэр Дюк.

– Передачи его смотрю, про Чечню…

– Почти угадал, – похвалила она, опять отвернувшись.

Илья нюансам не внял.

– Неужели ты еще помнишь школьное погоняло?

– Только не помню, кто тебя так обозвал.

– Сам придумал! – Илья был почти счастлив.

– Сам?! – Странно. Человек сам себе придумывает прозвище.

– Я же в пятый класс к вам пришел. А в старой школе звали… Нет, не скажу как. Очень обидно!.. – Он покрутил головой. – Изменил всего одну букву… И все изменилось! Почувствовал себя другим человеком. Английский выучил! Даже одеваться стал соответственно…

У Надежды опять зазвонил мобильник, Илья вроде бы даже рассердился.

– Ты можешь ему сказать, что лето кончилось? А вместе с ним и весь североморский период!

– Североморский? – усмехнулась она. – Это любопытно! Ты и в самом деле почти все знаешь.

– Как не знать, если полжизни служу тебе подружкой.

– Я про Североморск тебе не рассказывала!