Мораль сей басни какова? Что мужикам все, что угодно сходит с рук! Конечно, в мифе не было затронутого, женского самолюбия (в любовном смысле), но если добавить его в уравнение, думаете, что Доводу за наш гипотетический роман что-то будет?! Ха-ха, держите меня семеро! Да нифига! Он владеет Евой, и она пойдет против его слова?! Да никогда в жизни! А вот мне костей не собрать.

Стоп, ты Еву боишься?!

ТА! Еще бы! Сегодня я увидела ее в гневе, и что-то мне подсказывает, что на страницах глянцевых изданий образ красавицы несколько «подтерт» и отредактирован. Не выглядит госпожа Довод, как «добрая сердцем красавица». А-а. Скорее злая и жестокая Афина, а я и есть Медуза. Меня не принуждают, конечно же, и силой брать тоже не будут, но это лишь детали истории. Сухой остаток остается неизменным: хана мне, ему благо.

Да даже если Еву и ее длиннющие ноги убрать! разве самое страшное уйдет?! Как?! Если по факту, самое страшное — он сам?!

Это. Кончится. Плохо.

Я знаю.

Тяжело вздыхаю и прикрываю глаза поплотнее.

Я знаю…

Щелк!

Ну что еще то?!

Кошусь на дверь, которая так аккуратно открылась, запуская в комнату слабую полоску света.

Оставьте вы меня в покое!

Хочется резко встать и зашвырнуть в Милу чем-то тяжелым, но она беременна, а значит вони будет больше, чем от уличного туалета на даче моей бабки, куда мы ездили каждый год сажать картошку, пока дом не сгорел.

Поэтому как там говорят? Не трогай, оно вонять не будет? Вот этой позиции я и придерживаюсь, поплотнее закрыв глаза — притворюсь спящей, как мертвой. Если с Доводом такой финт не пройдет, то в моей семьей за обе щеки.

Или нет?

Слышу — стоит. Не уходит. И как же бесит! Смотрит-смотрит-смотрит. Все-таки резко поворачиваюсь и хочу обругать всеми известными эпитетами, но замираю. На пороге неловко переминаясь с ноги на ногу стоит папа.

- Пап? - спрашиваю нахмурившись, он слегка улыбается.

- Привет, малышка.

Неожиданно. Он редко ко мне заходит, да и выглядит странно.

Господи! Что еще случилось?!

Сажусь, сердце опять пускается в глухой «бит».

- Что случилось? - выпаливаю, но он в ответ только мягко улыбается.

Это напрягает больше.

- Просто…хотел проверить, что с тобой все нормально.

Совсем «из ряда вон».

- Ты хотел…проверить?

- Ты пришла и сразу в комнату. Странно просто. Обычно заходишь.

Если честно, то я думала, что он этого не замечает. Замечал? На душе как-то теплее становится, и я ему улыбаюсь слегка и мотаю головой.

Не хочу его волновать и погружать в пучину разврата, где сама зависла по шею.

- Просто устала очень.

- Ну…тогда спи. Если что…я там…ну…приготовил котлеты и все такое.

- Спасибо, я не голодна.

Кивает, берется за ручку, а когда закрывает дверь и оставляет меня наедине, я точно знаю, что делать дальше.

Да! Возможно причина дурацкая, но ничего в этой жизни «просто так» не происходит — я в это свято верю. Папа зашел ко мне, и я в этом умудряюсь разглядеть знак, который абсолютно точно дает понять: я не могу.

Это слишком. Наш роман — слишком. И цена? Цена, блин?! Нет. Я себя потом ненавидеть всю жизнь буду, и как посмотрю в глаза отцу? Наши отношения изменились лишь в теории, на практике я по-прежнему его люблю, и он, наверно, единственный, кого я до ужаса боюсь разочаровать. Соглашусь? Разочарую. Даже если я готова бесплатно целовать Довода вечность, буду презирать, что позволила наклеить себе на грудь ценник, поддавшись собственной слабости.

Нет, Владислав Алексеевич. Извините, но этот контракт заключить у вас не получится.

Он — женат. А значит, Жень, табу. Нельзя.

Это кончится плохо.