— Хорошо. Боже… я ужасный, просто отвратительный друг.

— Со всеми бывает. В наказание ты сейчас два часа будешь добираться до дома.

— Это точно.

— Голодная. Как приедешь, заходи.

— Хорошо. Целую.

— И я тебя крепко, родная. Выше нос. Это твой день, тебе сегодня все можно. Даже перепутать ресторан!

Вика права, я ощущаю сильный голод. Открываю приложение такси, которое сообщает, что машин нет. Ждите.

Ужинать в одиночестве в день своего двадцатипятилетия не хочется. Вдруг в голове возникает шальная мысль. Ее будто кто-то другой мне подкинул. Шел мимо и в голову вложил: «Может, Павел еще не уехал?»

Вряд ли, конечно, но как знать?

Это ведь просто ужин. Пока не рассосались пробки.

Делаю несколько шагов к выходу, намереваясь быстро оглядеть парковку. Но вынужденно отскакиваю назад, потому что дверь резко распахивается.

Передо мной стоит Павел Адомайтис. В шапке. И в снегу. А еще от него снова веет диким холодом.

Я поднимаю глаза, потому что, оказывается, он выше. Намного выше Матвея и вообще больше, чем я думала.

— Ты забыла у меня в машине… — начинает Павел и делает паузу, демонстративно придумывая.

Я смеюсь! Громко и в голос. Просто не могу удержаться!

— Волос? — спрашиваю.

— Да если бы! — отвечает он с раздражением. Разводит руками.

Не помню, когда в последний раз так много улыбалась в компании мужчины.

Значит, врач.

— Моя подруга не смогла приехать, — слышу свой собственный лживый голос. — Как насчет праздничного ужина? Я плачу.

4. Глава 4

Сразу после переезда в большой город впервые за двадцать три года у меня совершенно неожиданно… началась аллергия. Возможно, воздух здесь тяжелый, климат холоднее или вода другая. Да мало ли причин!

Мама поставила на уши всех знакомых врачей, собирая информацию, папа требовал, чтобы я все бросила и немедленно вернулась домой.

Я же обратилась в больницу.

Причин мы тогда с врачом перебрали массу, но симптомы как начались внезапно, так столь же внезапно через три месяца закончились.

Я склонна думать, что дело было в нервах. Моих бедных, растрепанных нервах. Будучи выпавшим из гнезда птенцом, точнее, папиной дочкой, оказавшейся без надежного родительского крыла, я запаниковала. Так много стало зависеть от меня одной. Настолько много!

Мне тогда уколы прописали, витамины какие-то. Жутко болезненные. Чтобы не таскаться в поликлинику, я нашла медсестру, живущую по соседству и готовую приходить в одно и то же время. За смешные деньги.

Каждый день я ждала ее приход с нетерпением.

На работе все устраивало, там людей много, общения через край. Время стрелой летело: не успевала я в центр зайти, как на часах была половина пятого.

Квартира же встречала тишиной. Почти три месяца одиночества и сериалов, под которые я старалась забыться. Привыкнуть не выходило. Приятельниц найти — почему-то тоже. Мужчинами я не интересовалась и старалась вообще держаться от них подальше. Спасибо, один раз уже поверила.

— Моя ты девочка, моя ты сильная, еще чуть-чуть. Молодец, ну что у нас здесь за умничка! — похвалила Вика мою выдержку, втыкая иглу шприца в задницу.

Я не выдержала и вслух рассмеялась.

— Ты самая милая медсестра из всех, что я в жизни видела, — сказала тогда искренне.

Это была третья наша встреча.

— Так я же с детьми работаю, — пожала Вика плечами. Залепила ранку и отошла от меня. Принялась перчатки снимать. — Привычка. Да и ты такая симпатичная и славная… Все готово. Завтра в то же время?

— Да, спасибо. И… за добрые слова тоже. На самом деле я впервые так далеко уехала от дома и… — закатила глаза, храбрясь, — часто чувствую себя одиноко. Так что твои визиты хоть и приносят зверскую и нестерпимую боль, но я жду их как манну небесную.