Наверное… В любом случае в мире много других дел. И без любовных любовей умной молодой девушке есть чем заняться.

— Да ладно! — расстраивается Матвей. — А я уже вашу фотографию ему отправил.

Мои глаза округляются, а потом угрожающе прищуриваются.

— Павел поставил вам десять из десяти, — шепчет он в свое оправдание.

Вот это наглость! Павел Адомайтис оценивает фотографии девушек по десятибалльной шкале?!

— Не видать тебе отличницы Юлечки как своих ушей, — заключаю в итоге я.

Через полчаса, переговорив с администратором нашей школы подготовки к экзаменам, спускаюсь на первый этаж, выхожу на улицу. Шесть вечера, а уже темно.

В лицо ударяет ледяной февральский ветер с частичками дождя и снега. Я ежусь, поднимая воротник экошубы.

Матвей появляется из-за угла.

— Мой брат хирург, он людей спасает каждый день, — говорит мальчишка вкрадчиво.

Вы поглядите, какой упорный!

— Матвей, нам нужно провести магический ритуал. И чем скорее, тем лучше, — произношу я, закидывая сумочку на плечо.

— Какой еще ритуал?

— По изгнанию сводника из некогда хорошего и умного парня. Я же сказала: у меня есть мужчина, твоя настойчивость неуместна.

— Жаль.

— Жаль, что я не одинока?!

— Вы просто… понравились мне. Красивая, добрая, славная. Прошлая подружка Павла меня ненавидела. Они расстались под Новый год, этот подарок был даже лучше планшета, который Паша сунул под елку… — Матвей вновь закатывает глаза, высмеивая попытку старшего брата устроить для него чудо.

Но это мило! Папа до сих пор так делает. И я каждое первое января, едва открыв глаза, несусь в гостиную, чтобы посмотреть, что же там под елочкой.

Невольно улыбаюсь. Но вслух произношу задумчиво:

— Ух ты. Ее несложно понять.

Пожалев, что не вызвала такси заранее, я утыкаюсь в телефон. Обычно езжу на своей машине, но сегодня планирую выпить пару коктейлей. Двадцать пять лет, в конце концов, исполняется раз в жизни.

— Да ладно вам! А вот и мой брат, кстати.

Матвей указывает на стоящий неподалеку черный «Спортейдж», из которого выходит мужчина.

Я глаза отвожу, не желая переглядываться с тем, кто только что оценил мою фотографию. Ладно, пусть на десятку, но… это ведь чересчур?

— Пока, Матвей, — говорю сдержанно. — На следующем занятии, я надеюсь, мы оба сделаем вид, что этого разговора никогда не было.

— Хорошего вечера, Диана Романовна. Но если передумаете…

— Исчезни уже!

Я поворачиваюсь спиной к потерявшим совесть Адомайтисам и жду машину.

Взгляд равнодушно скользит по домам и прохожим, ярко освещенным фонарями. А потом натыкается на женщину в красном пуховике. Прилипает к ней намертво. С этого момента больше ни о чем другом я думать не могу.

Моргаю, не веря тому, что вижу.

Нет… Слишком много совпадений за день!

Женщина стремительно приближается.

Такси все нет.

Я просто не хочу сцен и скандалов. Не хочу слушать то, что она собирается в очередной раз вывалить на меня!

Рядом останавливается машина. Краем глаза замечаю, что это черный «Спортейдж».

Бросаю взгляд на сотовый: «Время ожидания такси — двадцать минут».

Двадцать минут в обществе мамы бывшего?!

Заднее стекло опускается, в окне появляется физиономия Матвея.

— Диана Романовна, вас подвезти? — любезничает он.

Время ожидания такси вдруг как по волшебству растет до двадцати семи минут. Снег идет все быстрее.

— Да, если вам не очень сложно. Буду благодарна.

Я открываю дверь и юркаю на переднее сиденье.

— Добрый вечер, — говорю бойко. Мои глаза направлены вперед. Дыхание ровное, пульс почти спокойный.

Красный пуховик с каждой секундой становится ближе, но сейчас я хотя бы под защитой железной коробки. И сразу двух русифицированных литовцев.