Григория трясло от бешенства. Он еле сдержался от желания схватить мелкую дрянь, намотать волосы на кулак, протащить через весь зал, затолкать в машину и отвезти домой, поместив на пару месяцев в комнату наказаний с цепями, кандалами и плетью, быстро перевоспитывающей оборзевших блядей. Он закрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов, считая про себя до десяти, и сел спокойно дожёвывать свой ужин. Григорий умел держать себя в руках, хладнокровно планировать месть, а потом с садистским удовольствием притворять её в жизнь.

    Мобиль Григория стоял у входа, и водитель подорвался, увидев выскочившую Олю, но она махнула рукой, и он сел обратно дожидаться хозяина. Ольга поймала такси, забралась в прохладу салона, закрыла глаза и стала анализировать произошедшее. Это был кошмар, из которого выбраться без потерь было невозможно. Хорошо, если пострадает только она, но задеть может и родителей, чего Оля допустить не могла. Она видела его низкую душонку вовремя дипломатической миссии. От подлости не остановил даже отцовский инстинкт. Потеря работы и уход из армии её не пугали, она всё равно собиралась осесть на Ганзалеоне, любить мужей и растить детей. Главное дождаться близнецов, дотянуть до их прилёта, а там они справятся с этим самодовольным говнюком.

- Ишь! Собирай вещи, завтра переезжаешь ко мне! Так я и разбежалась к старому мудаку, держащему молодой гарем! Посвежее мясо захотелось? Козёл! Горбатая тварь!  Сморщенный ушлёпок! Чтоб тебя разорвало от злости! Чтоб у тебя член отсох! Чтоб тебя через жопу вывернуло! – Оля материлась на заднем сиденье, удивляя водителя крепкими словечками от молодой, на вид скромной девочки.

    Придя домой, Оля начала кидать вещи в чемоданы, собираясь уехать к родителям после увольнения. Сейчас это казалось самым безопасным местом на Земле. Правда папа расстроится, что Оля не исполнила его мечту, зато мама обрадуется, получив в безграничное пользование любимую дочку. К полуночи вещи были собраны, продукты утилизированы, рапорт написан. Оля легла спать, успокаивая себя скорейшем возвращением любимых мужчин. Максимум две недели, думала она, не догадываясь, что ждать придётся на месяц больше, чем они рассчитывали.

    Григорий, придя домой, решил оторваться на жёнах. Катерину спасла беременность, а Розе и Лере досталось по полной. Следы от кнута, порванная промежность и задний проход, синяки на шее и запястьях. Таким озверевшим они его не видели. Да. Наказывал за стычки, непослушание, истерики, но всё было мягче, без таких увечий, без такой звериной жестокости. Женщины с трудом доползли до своих комнат, свернулись на кроватях, зализывая свои раны, а садист закрылся в кабинете и спускал остатки пара в бутылку виски. Уснул там же, на диване в обнимку с пустой бутылкой и злым оскалом на лице.

    На работу Ольга приехала рано. Отправила в канцелярию рапорт с пометкой «срочно», собрала мелочи, заполнившие рабочий стол за время работы, и покинула здание, боясь наткнуться на, теперь уже бывшее, руководство. Перелёт в другой город занял два часа. Оля открывала калитку к родительскому дому, а Григорий в это время открывал дверь в кабинет, наткнувшись на пустой стол.

- Сука! – взревел он, пнув ногой кресло.

    Весь день в здание дрожали окна, сотрясались стены, служащие ползали по плинтусу и перешли в разговорах на шёпот. Много увольнений, выговоров, понижений в званиях. Григорий отрывался на сослуживцах, но злость не проходила. Водитель, посланный на квартиру к Ольге, вернулся ни с чем, сообщив, что девушка уехала с вещами в неизвестном направлении. После этого он был отправлен в травматологию со сломанной челюстью, носом и перебитыми пальцами на руках.