– Я их отпустил, – сказал Слава.

– В смысле?

– На все четыре стороны. А че с ними делать, не солить же.

– Ну да, конечно, – пробормотал я, – конечно.

– Мусорам их сдавать – себе дороже, – пояснил друган. – Да не грусти, – хлопнул он меня по плечу. – Пошли похаваем. Потом покумекаем, чё делать.

В нашем присутствии женщины хранили напускное спокойствие. Ксения, правда, заметно воспряла духом, а вот моя благоверная сдерживала эмоции. Давалось ей это с видимым усилием. Я чувствовал приближение бури. «Буря, скоро грянет буря». Как только останемся одни. Разговор по душам был отложен в долгий ящик, но я знал, что он обязательно состоится.

Перед сном требушину набивать особо не стали. Подруги быстро слиняли в комнату, а мы остались «кумекать».

– Надо будет Доспехи завтра у Бори забрать, – я придвинул большую дымящуюся чашку. Чая было выпито много, но мандраж от этого не исчез. Денек сегодня выдался страшненький и меня до сих пор поколачивало. Нервы, нервы. Ни к черту. Кладоискательская деятельность сжирала их с ненасытностью Молоха.

– Заберем.

– Как там Эрик? – спросил я. – Не слышал что врачи говорили, жить будет?

– Выкарабкается, – успокоил Слава. – Я таких по Афгану знаешь сколько насмотрелся. Кровопотеря приличная, но смерти в глазах нет.

– Чего нет???

– Смерти. У человека, если он должен скоро тяжело заболеть или кинуться, в левом глазу на радужке чёрточки возникают. Не раньше, чем за неделю, что-то от Луны зависит. Мне один лепила из госпиталя рассказывал. Доступно объяснил что к чему, а потом я и сам такие видел не раз.

– У духов тоже? – завороженно спросил я. Роковые знаки, появляющиеся на теле человека – вовсе не миф, а научно засвидетельствованный факт, но для меня они оставались чем-то граничащим с чудом. Неудивительно, что свидетель сего мистического явления вызывал повышенный интерес.

– У всех, – ёмко ответил Слава.

Я вспомнил, что сегодня он застрелил человека.

Чем спас мне жизнь.

Помолчали.

– Ну и хорошо, что выкарабкается, – заключил я. – Опер к нему на больничку придет показания снимать, Эрик ему поведает про меченосцев. А прижмурился бы – мокруху на меня повесили.

– А на тебе и так мокруха висит, – криво ухмыльнулся Слава. – Соучастие, забыл?

– Полагаешь, если легавые начнут копать по «Светлому братству», разборка на Ржевке всплывет? – с памятью у меня было в порядке, но и с логикой тоже.

– Обязательно.

– А где труп? Нет жмура – нет убийства.

– Найдут, – возразил корефан. – У Бори спросят, он покажет.

– Плохо, – сказал я, – очень плохо.

Снова очутиться в «Крестах» мне не катило. Даже, если удастся отмазаться от срока, посидеть придется изрядно. Следствие нынче идет долго. Это раньше оно длилось месяц-другой, а если процессник тормозился в СИЗО более полугода, уже был нонсенс. Теперь до суда могут вымораживать годами. Да и само следствие процедура щекотливая. Начнут тянуть ниточку – размотают весь клубок. А я человек грешный, мне в тюрьму нельзя.

– Будем рубить хвосты, – решил я. – Братство имеет выход на Эрика только через полюбовничка его милого Конна. Завтра возьмем у Бори адрес и навестим дядюшку Альфа. Надо про это Братство побольше узнать.

Слава мечтательно дернул уголком рта.

– Может, договоримся. Заинтересуем их чем-нибудь. Отдадим, на крайняк, Доспехи. Даром, прах их побери. Проживем как-нибудь до получения денег от Гохрана. Как думаешь?

– Лады, – кивнул друг. – Отчего не поговорить. От государства только бабок шиш дождешься, но надеяться можно. А теперь пошли спать, утро вечера мудренее.

Комнат у Славы было много. Хватило на всех. Когда я забрался под одеяло, Марина спросила: