Эта бригада умудрилась сотворить со мной какое-то преображение, при этом не меняя ничего кардинально. Я выглядела потрясно! Надо было это признать!

– Бабская красота не должна выделяться! Как будто ты такая красивая всегда ходишь. Ты меня поняла? – вещала Светка.

Я же покосилась на себя в большое зеркало и подумала: «Ага, всегда, как же!» Всегда я ходила в джинсах, шортах, футболках, худи и свитерах. А платья у меня были на исключительно летний жаркий период и то такие… Ну, чисто, чтобы ветерком одно место обдувало.

Тем не менее сегодня на меня из зеркала смотрела тихая роскошь. Не знала, как девчатам все это удалось, но и платье они достали то самое. Нежно-голубое из натурального плотного шелка, как ночнушка. Но смотрелось оно бомбически.

Платье было длинное, струящееся, а из-под него выглядывали мои ноги в изящных босоножках. Мама родная, как я преобразилась в этот момент! А макияж-то, макияж!

Надо было видеть мое лицо, когда после часа страданий Маринки вокруг моей моськи, она довольная повернула меня к зеркалу. И ведь, коза такая, даже не давала возможности до этого посмотреть!

Я уж боялась, что сейчас мне бахнут боевой раскрас в стиле смоки айс или, еще хуже, налепят пять пучков накладных ресниц. Но все оказалось гораздо офигительней.

На меня из зеркала смотрела как бы я, но после фотошопа. Тот самый момент, когда макияж наносился так много времени, а не был виден вообще от слова совсем. Вот это искусство!

– Вау! – только и сказала я.

– Не вау, а чтобы пошла, и Стрельников забыл о том, что твои соски ему только об операции должны напоминать. Поняла меня? – воинственно заявила Светка.

Ну, вот всегда так, только женщине дай понюхать крови, как она превращалась в вампира. Пипец, короче!

На метро мне такой красивой ехать не разрешили, разумеется. Маринка устроила истерику, что я и так хожу как каракатица, а если пойду по эскалаторам шастать, то от ее полубрендовых босоножек останутся рожки, да ножки. Ну, как бы я не могла с ней не согласиться.

С непривычки я, и правда, передвигалась на каблуках походкой, далекой от изящества. Что поделать, в моем гардеробе не было таких костылей. Куда мне в них ходить-то?

Короче, разорили меня на такси. А еще не дали взять с собой пакет с моей одеждой. Сучки! Крашеные.

Итак, к зданию радиостанции я подъезжала вся такая, типа, я столь прекрасна, даже когда с утра глаза открываю. Летящей походкой пошла блудить по большому зданию, пока мне не помогли выйти на нужный этаж.

Ну, что я могла сказать… Вряд ли, если бы не выигрыш, я бы хоть раз в жизни побывала в этом антураже. Тем более радиостанция не абы какая, а номер один в России.

Меня встретили бойко, с юмором и тут же расслабили. Капучинку, опять же, сделали. Без сливочек, но тоже ничего. Стрельников опаздывал, и мы болтали с ведущими о всяком.

Они терзали меня вопросами, зачем и почему, а я давала им пищу для размышлений и эфира. Еще меня предупредили о том, что не стоит ругаться, да и в целом следовало быть адекватной. А я что? Я само приличие.