И от тех специалистов, что сейчас на пустоши колдуют, подальше.

Деревня встретила сонной тишиной и уютными огоньками в окнах у старосты. Раз уж меня все еще ждут, не буду испытывать их терпение. Самое время поесть и сообщить о результатах работы. Ни за что не поверю, что спорщицы, не дождавшись меня, разошлись по домам.

Дверь оказалась не заперта. Я вошел и увидел дивную картину. Вся компания, включая свидетелей в полном составе и бывшую обвиняемую, клюющую носом, но мужественно поддерживающую себя в вертикальном положении, сидела вокруг накрытого стола и печально смотрела на прикрытые белым вышитым полотенцем блюда, источающие чудесный аромат. Предпринять по отношению к ним какие-либо активные действия мешал тяжелый взгляд супруги Ласа. Так что мне обрадовались, как родному, и тут же вежливо, но настойчиво потащили ужинать.

Хозяйка, отодвинув могучим бюстом голодных доброхотов, подсунула мне ковшик с водой для умывания, и только после этого подпустила к столу. На полчаса я выпал из реальности, а когда наконец оторвался от миски, то наткнулся на полные уважения взгляды окружающих. Ну да, у землепашцев распространено мнение, что тот, кто плохо ест, не может хорошо работать. Мою работоспособность оценили по высшему разряду. По телу разлилась приятная сытая усталость. Теперь можно и поговорить.

– Вор – пришлый. В последние дни в этих краях видели посторонних?

Мужики несколько минут дружно чесали кто в бородах, кто в затылках, а затем вразнобой покрутили головами. Решительная мадам, так и не назвавшая свое имя из опасения, что страшный колдун наведет сглаз и порчу, наоборот, оживилась.

– Видеть – не видели, а вот охотники следы ненашенские находили – как раз рядом с дальним пастбищем. Мальчишки, что пастушили тогда, божатся, что не видели никого, только собака взбрехнула пару раз, и все. А как же им верить, если следы – вот они?! Наверняка опять стадо бросили и купаться сбежали, вот и проглядели супостата.

Возможно, но маловероятно. Скорее Темный, опасающийся, что его вспомнят и найдут по описанию внешности, прикрылся «рассеянием внимания». Обычного прохожего любопытные мальчишки рассмотрели бы с макушки до каблуков, и дальнее расстояние им бы не помешало.

– Плохо. Именно этот человек и совершил кражу. – Краем глаза я заметил, как приободрился староста – не придется разгребать внутренний конфликт, и огорчилась Марьяна – второго тура скандала не предвидится.

– Найти-то его можно, господин кудесник?

– Вряд ли. Он, когда прошлой ночью с краденой козой через лес шел, на волков наткнулся. Может, она блеять начала и стая услышала, может, мужик по жизни невезучий оказался. Хотя это с какой стороны посмотреть – козу съели подчистую, – я выложил перед слушателями собственноручно отломанный рог, Марьяна посмурнела. – Сам же грабитель, пока волки отвлеклись на бодучую животину, развил такую скорость, что сейчас его надо ловить где-нибудь на гномьей границе. Не думаю, что он еще раз сюда сунется.

При этих словах староста довольно крякнул и вытянул из-под лавки пузатую бутыль. Мой отказ его не смутил. Проводив меня в комнату, судя по всему – свою, и пожелав легких снов, староста рысью вернулся в горницу, из которой доносилось характерное бульканье.

Я стянул сапоги, плащ и пояс и, не утруждая себя дальнейшим раздеванием, рухнул на кровать. И так сойдет. Глаза сами собой закрылись. Последним, что я слышал перед тем, как заснуть, был печальный мотив, который нестройным хором выводили староста Лас и уважаемые свидетели.