– Фу, привет, бежала от Рождественского бульвара, такая пробка! – ворвалась на веранду Варя, размахивая сумкой. – Воды! – крикнула она официантке. – Как дела?

– Хорошо дела, – сохраняя спокойствие, ответила Лиза. – Буду снимать рекламу для Кирсанова.

– Для этих вот брендов класса люкс? – ахнула Варя.

Лиза важно кивнула.

– Да ты что?! – еще больше удивилась подруга.

– Да, меня Федя познакомил, и они мне заказали всю рекламную кампанию.

– Ни фига себе! – Варя всплеснула руками. – Круто как… Лиз, я за тебя очень рада. Но ты же не хотела рекламой заниматься. Ты хотела, как Клавихо, стать фотохудожницей, и чтобы все тебя уважали за твою неповторимую индивидуальность.

Лиза рассердилась, но сдержалась.

– Знаешь, мне предложили такие деньги, что отказаться – все равно что расписаться в собственной безнадежности, – непринужденно ответила она.

– А-а… – то ли согласилась, то ли смирилась Варя.

Обе почувствовали напряжение. Что-то пошло не так. Варя ожидала, что Лиза начнет метаться, ныть, паниковать, стенать на то, что рекламщики ее поимеют, жаловаться, что художник вынужден творить с гантелями в руках, что мир несправедлив…

Но Лиза ничего такого не сказала. Она была такой твердой, решительной и самоуверенной, что Варя не знала, с какого бока к ней подступиться.

– Ты с Машей не общалась? – поинтересовалась она.

– Нет. – Лиза покачала головой. – Я ей не звонила, и она мне. По-моему, Маша должна сделать первый шаг – все-таки это она мне нахамила.

– Просто международная дипломатия, – усмехнулась Варя. – Лиза, если ты забыла: это наша подруга Маша, она всегда такая. Мы ей всегда сами звоним, когда она дурит, ведь Маше потом долго бывает стыдно, и она не в состоянии сделать первый шаг.

– Значит, ей пора меняться, если хочет общаться с людьми, – отрезала Лиза. – Мне надоело играть в эти игры.

– Вот как. – Варя внимательно посмотрела на приятельницу.

– Да, Варь, люди меняются, – завелась Лиза. – Время от времени чувствуешь, что ты из чего-то выросла. В детстве – из штанов, а когда взрослеешь – из рамок, из отношений, из предубеждений.

– То есть. Маша стала для тебя мала? – все так же спокойно поинтересовалась Варя.

– Варя, ну не о том, не о том ты говоришь! – вспыхнула Лиза. – Машка хорошая, ты же знаешь – я ее люблю, как сестру, у меня вообще ближе вас никого нет, но…

– Но ты говоришь о ней снисходительно, – строго заметила Варя. – А так нельзя.

– Хорошо, больше не буду, – покорилась Лиза, но затаила раздражение на всех, у кого в глазу бревно.

Она еще не знала, что за бревно в глазу у Вари, но была уверена, что оно есть. Лиза немного предвосхитила события, но в конечном счете оказалась права.

– У тебя бассейн? – Маша смотрела на него так, словно Никита признался, что держит в саду уссурийского тигра.

Бассейн всегда был ее мечтой. Не надувной и не крошечный, как в бане, а настоящий бассейн, чтобы в нем можно было плавать и зимой, и летом.

– И воду можно подогреть?

– Можно, – усмехнулся Никита. – Хочешь посмотреть?

Маша понимала, что к мужчине, насчет которого строишь большие планы, ехать на первом же свидании домой «смотреть бассейн» – не самое разумное дело. Но…

«Вдруг он подлец, и я его больше никогда не увижу? – подумала она. – И так и не выясню, каково это – бассейн в саду?»

– Очень хочу посмотреть. – Маша затрясла головой.

– Тем более здесь недалеко, – добавил Никита, отдавая кредитку официанту.

Спустя минут двадцать они свернули на дорогу, с обеих сторон которой тянулись заборы. Некоторое время петляли по улицам, пока не добрались до кованой ограды, за которой виднелись сосны, ели, дубы, березы и дом. Ворота открылись, они проехали по аллее и остановились у входа в дом. Эта внушительная постройка из серого камня казалась пародией на английские замки, но, присмотревшись, Маша поняла, что дом действительно старый и строили его явно не в прошлом веке.