Даже за обеденным столом, пока служанки расставляли передо мной столовые приборы и блюда, вилки неожиданно падали на пол, и их никто не менял, а еда и вовсе проливалась на скатерть.

Разумеется, у меня просили прощения, но эти извинения были, скорее, для галочки. Служанки даже не смотрели мне в глаза и едва сдерживали улыбку. Я хотела не реагировать на их поведение. Хотела не выглядеть тем чудовищем, каким была раньше. Не хотела быть той Демет, которую ненавидела собственная семья. Но… как быть? Как следует поступить в таком случае?

Очевидно, пока я ничего не могу сделать. Остаётся лишь терпеть, пока не появится возможность сказать и сделать больше.

Я ела, так как еда не была отравлена, хотя по большей части всё выглядело, как помои. Однако булочки лежали в общей тарелке и казались весьма аппетитными. То же самое касается салата, повидла и других закусок. Я могла спокойно взять булочку, разделить её на несколько частей, намазать сверху повидло из неизвестных мне ягод, а после съесть, наплевав на манеры и этикет.

Нет, тут, естественно, была и другая еда, которую я даже не знала, как есть правильно. Те же гигантские улитки, с которыми даже ребёнок справился, но не я. Вот только то, что мне неизвестно, лучше не есть вообще.

— Что ты делаешь? — неожиданно спросил Этан, нарушив тишину за столом. Причём вопрос был обращён не к отцу и даже не ко мне. Он задал его младшему брату — Леонарду.

Я также посмотрела на мальчишку, но ничего странного не заметила. Он ел, как и все. Что с ним могло быть не так? Более того, озадачен был и Кайл, который посмотрел вначале на Леонарда, а после перевёл взгляд на Этана. Словно хотел спросить, о чём говорит его старший сын.

Ответ так и не был озвучен. Леонард решил промолчать, лишь пожав плечами, тем самым дав понять, что он не понимает вопроса.

Прошло секунд двадцать, но ничего не изменилась, так что я подумала, что конфликт разрешился сам собой. Взяла со стола немного мёда или нечто очень похожее на него, после чего обмазала лакомством очередную булочку. Вполне сытно, так что жаловаться не на что.

— Повторяю: что ты делаешь? — вновь задал вопрос Этан, снова обращаясь к Леонарду.

Я также взглянула на мальчика. Что с ним не так? Он просто ест. Что ещё может делать ребёнок, сидя за обеденным столом? Он даже ногами не болтает. Сидит на своём месте, сжимая в руках точно такую же булочку, как и у меня, и намазывает её мё… хм?

Тут я заметила, что к тарелке с супом, который принесли горничные, даже не притронулись. Зато скатерть измазана несколькими видами джема, повидла, а теперь и мёда. Всё то же самое, что я и ела. Леонард обедал только тем, что ела я.

И это заметил Этан.

Похоже, старший брат недоволен тем, что Леонард копирует меня. Ещё бы! Я далеко не пример для подражания. Скорее уж, типичный образец того, как поступать не стоит.

— Прекрати, — требовал Этан. — Ешь суп, а после — салат.

— Не хочу, — противился мальчишка.

— Совсем глупый? — злился подросток.

— Сам такой! — воскликнул Леонард, нахмурив брови и надув щёки.

— Дети… — предупреждающе произнёс Кайл, который не желал влезать в подробности конфликта детей. Тем более, он был уверен, что спор возник на пустом месте. У мужчины был усталый взгляд.

— Я сказал: прекрати! — приказал Этан, слегка ударив кулаком по столу.

— Нет! — наотрез отказался Леонард, а после вообще сжал ту самую булочку, которую держал в руках, откусил от неё большой кусок и, глядя в глаза старшего брата, звонко и смачно зачавкал, пережёвывая тесто.

— Ах, ты!.. — злился Этан, стиснув в руках вилку так, что она даже слегка погнулась у основания.