Благоразумно решив, что спорить с еврейской тётей может только сумасшедший, я быстро разделась и юркнула в ванную.

Ну, допустим, про еврейскую я немного загнула. Несмотря на имя, у тети Сары кровей в жилах было намешано столько, что перечислять их – уйдёт весь вечер. Евреи, русские, украинцы, цыгане, грузины, турки… В общем, страшный коктейль наций. Поэтому лишний раз вступать в перепалку с такой женщиной не стоит. Опасно для здоровья и нервов.

При этом родственников она обожала, поэтому вопрос о моём переезде даже не стоял. Новая работа? Отлично. Племянница? Прекрасно. Поживёт немного, кушает мало? Шикарно. То есть, стоп! Как мало?

Готовила она и впрямь умопомрачительно. Поэтому мне требовалась вся моя сила воли, чтоб не есть на ночь и держать прежнюю форму. Всё же не годится приобретать столь впечатляющие тётины формы, будучи на двадцать семь лет моложе неё.

Фаршированная рыба оказалась передо мной ровно в тот момент, когда я с удобством уселась за стол. Как и свежий хлеб, и пиалка с соусом.

Тётя уселась напротив.

– Ну что? Довольны походом? – спросила она, доставая из-под обнаглевшего Сёмы журнал и задумчиво поглядывая на первую страницу. Там была изображена полуобнажённая красотка в розовом боа с настолько наглым выражением лица, что никакое боа не спасет.

Увлечённая вкуснейшим ужином и нежнейшей рыбой, тающей прямо в во рту, я ответила не сразу. И только запив отменным домашним компотом, наконец-то сообщила:

– Нормально. Светка растратила кучу денег и обрела душевное спокойствие.

– Деньги и спокойствие – вещи, которые неразделимо связаны, девочка моя, – хмыкнула тётя Сара. – Многие мужчины, не имея их, упрекают нас в любви к деньгам, но, как по мне, в этом нет ничего зазорного.

– Ну…

Я задумчиво посмотрела на кусочек рыбы, наколотый на вилку.

– Не сказать, что я люблю деньги. Уж больше то, что на них можно купить.

Тётя Сара скептически усмехнулась и пролистала журнал.

– Ну-ну. Расскажи мне, старой и больной женщине, что любовь к деньгам таки не есть хорошо.

– Не есть вообще плохо, – довольно ухмыльнулась я. – Организм страдает!

Сёма приоткрыл желтый глаз, демонстративно потянулся и, потоптавшись на месте, повернулся к нам задом, демонстрируя весь свой немаленький тыл.

– А ещё, – задумчиво протянула я, – мне встретился сегодня мужчина…

***

За окном давно было темно. Снег по-прежнему падал с небес, покрывая белым полотном землю и асфальт. Стало холоднее, поэтому он не таял сразу же, а задерживался на некоторое время, украшая собой погружённый в вечернюю меланхолию город и радуя глаз любителей настоящей зимы.

Теперь главное, чтобы ночью не упала температура ещё так градусов на пять. Тогда завтра зима будет не только настоящей, но и красивой. С заледеневшими ветвями, которые так и грозят рухнуть вниз при более сильном порыве ветра; песком и углём на скользких дорожках и носками поверх обуви. Все падают, матерятся, но любуются красотой. Это уж у нас так заведено. Прекрасная зима.

Я лениво лежала на кровати и переписывалась со Светкой. Сон упорно не шёл, хотя надо бы – завтра рано вставать. Работу никто не отменял, да ещё и грозились, что придётся выходить в праздники. Меня, контент-менеджера средней руки из небольшого рекламного агентства, такая перспектива совершенно не вдохновляла на подвиги. Как и Светку, работавшую штатным дизайнером. Собственно, там мы и познакомились, и крепко так сдружились. Светка, в отличие от меня, родилась в Одессе и прожила тут всю сознательную и не очень жизнь. Мечтала о принце на белом коне, который однажды въедет в маленький дворик, распугает бабулек-сплетниц, сидящих на скамеечке, вечно перетирающих кости молодёжи, и увезёт её с собой. Далеко-далеко.