– Милорд? – тихо окликнул Фергюс Мор. Джеймс Лесли знаком велел ему пробираться вперед. Стук копыт эхом отдавался от подвесного мостика. Вскоре они оказались во дворе, где уже разгружали дорожную карету. Слуги с любопытством поглядывали на незнакомцев, однако два конюха тотчас подбежали, чтобы взять под уздцы лошадей, и граф решительно вошел в замок.
– Иисусе! – охнул Тистлвуд, выходя из конюшни, где он с помощью грума распрягал лошадей, – да это никак граф Гленкирк!
– Мне дважды казалось, что нас преследуют, – признался его спутник и тут же пошатнулся от сильного удара.
– Ты, дубина стоеросовая! Почему ничего не сказал?!
– Сомневался, – захныкал тот, потирая голову. – Я заметил только после Парижа, а кто его знает, какие обычаи в этой чертовой стране!
Тистлвуд устало покачал головой. Что ж, так или иначе, не его это дело. Старая хозяйка прекрасно уладит все неприятности! Годы не сломили ее, как остальных, она по-прежнему бодра и не жалуется на хвори, просто чудо какое-то!
– Пойдем лучше на кухню, пусть дадут поесть, да, может, и нальют чего покрепче, – велел он помощнику.
Первым Джеймса Лесли увидел Адали, стоявший в холле и распоряжавшийся слугами, сновавшими со двора в дом с сундуками и саквояжами. Безбородое лицо изумленно сморщилось, но тут же разгладилось и стало абсолютно бесстрастным, прежде чем граф успел что-то заметить. Джеймс Лесли растянул губы в волчьем оскале.
– Передай хозяйке, что я здесь, Адали, – приказал он. – Погоди! Я передумал! Отведи меня к ней! Стоит мне замешкаться, как она снова исчезнет из-под самого моего носа.
Адали привел графа и Фергюса в маленький зал, где было тепло и уютно. Мадам Скай расположилась у одного из каминов в кресле с высокой спинкой, вытянув ноги к огню. В руке она держала серебряный кубок. Сбоку от нее стояли высокие сапожки. А подле бабушки на табурете сидела Жасмин. Мать четверых детей, в свои двадцать пять лет она выглядела юной девушкой. Он никогда раньше не видел, чтобы она так причесывала темные волосы, – длинная толстая коса, перевитая красной лентой, спускалась до самого пола.
Взгляд графа на мгновение смягчился, но тут же вновь стал беспощадно жестким.
– Граф Гленкирк, принцесса! – объявил Адали.
Вдовствующая маркиза Уэстли испуганно вскочила.
– Вы! – со злостью прошипела она.
– Как видите, мадам, – произнес Джеймс, очевидно, не осознавая всей силы ее ярости. – Вы заставили меня немало погоняться за вами, но я сумел выследить добычу.
– Убирайтесь из моего дома! – закричала Жасмин. – У вас нет никакой власти надо мной! Здесь, слава Богу, Франция, а не Англия, и я не ваша подданная!
– Прошу прощения, мадам, но король Англии еще два года назад приказал нам обвенчаться, и в настоящее время ведет переговоры с Людовиком насчет брака между принцем Карлом и сестрой короля.
– Король Яков желает получить в жены наследнику испанскую инфанту, донью Марию! – воскликнула Жасмин. – Даже до здешней глуши доходят новости.
– Хотите поспорить со мной относительно планов повелителя? – осведомился Гленкирк. – Вы жена, избранная для меня королем Яковом, и я не пойду против его воли, мадам. Помните, я опекун ваших детей.
– Точнее, Чарлза Фредерика Стюарта, – возразила Жасмин, – хотя я не понимаю, почему король посчитал, будто мой сын нуждается в опекуне.