По возвращении Алекс стал гораздо внимательнее смотреть на жену. У него никогда не было привычки наблюдать за Брианой не отрывая глаз – обычно это она внимательно следила за ним. Иногда Санктуарий думал, что это потому, что жена влюблена, иногда полагал, что супруга ждёт повода, чтобы ударить, но сейчас понял – он для неё всегда был опасен, несмотря ни на какие чувства, и это она ждала удара. Каково это, интересно? Каково любить нечто опасное? Наверняка же не раз её ранил, но она не сбегала. Это такая храбрость, или всё это расчёт, за исключением влечения и привязанности?

Как бы там ни было, но Санктуарий, следя за тем, не вздрагивает ли её рука, протянутая ему, не холодеют ли пальцы, не отливает ли кровь от лица, чаще стал встречаться взглядом с Брианой. С детства усвоенный ею урок гласил, что наслаждение вниманием мужчины всего лишь первая ступень к тому, чтобы стать жертвой, заложницей обстоятельств, которые он создаст вокруг. Так что некоторое время она достаточно плохо реагировала, но поскольку ничего ужасного вслед за взаимным разглядыванием не случалось, она начала расслабляться и обвиваться вокруг Алекса подобно змее, чтобы лаской выпытать хоть что-нибудь о причине перемен. И, независимо от его и её целей и желаний, оба вдруг стали куда ближе. Это было странно, и следовало признать, что даже в первое время союза такого уровня интимного доверия не существовало. Теперь же вдруг оказалось, что каждую свечу вдвоём они могут превратить в потрясающее приключение и без игры в скандал.

Чтобы пережить восстание неподалёку от столицы и вернуться, как только появится необходимость, принцы и регенты из Белого Блока со своими семьями разместились в ближайшем из всех имений принцев – довольно большом доме, принадлежащем Макферстам. Бодряще прохладные галереи, соединяющие флигели, словно созданы были для того, чтобы прогуливаться с дочерьми в ожидании новостей из столицы. А Дэлсиер и Дануин представили новую технологию, благодаря которой больше не нужно было ждать новых слепков для метакарт. Теперь информация о происходящем в Ньоне поступала непрерывно, а летшары подчинялись непосредственному управлению.

Конечно, едва Алекс сообщил жене, что Сапфирта сбежала в Ньон, Бриана потеряла всякий покой и больше не выпускала из рук метакарту. Санктуарий, видя её, всё ухудшающееся, состояние, постарался отвлечь Анну и Шеридан игрой, однако едва девочки перестали цепляться за мать, готовую сорваться в истерику, он не бросился опрометью за Сапфиртой, а продолжал стоять и смотреть на жену. Пары мгновений хватило Бриане, чтобы понять – он не сдвинется с места.

– Чего тебе нужно? – спросила она. Когда супруг промедлил с ответом, она понадеялась, что странное чувство, сообщающее о том, что принц не собирается спасать дочь – ошибочно. – Так что же тебе нужно, чтобы вернуть её сюда?

– Немного времени, – ответил он, подумав.

– У тебя сколько угодно времени, только спаси её, ты же можешь, правда?

– С чего ты взяла, что ей угрожает такая уж страшная опасность? Сапфирта в Ньоне – всего лишь один перевёртыш среди тысячи таких же, как она.

– Она – одинокая девушка среди крушащего всё на своём пути стада мужланов!

– Всё с ней будет в порядке.

– Ты говорил с Сапфиром?

– Да, – и Алекс замолчал, хотя мог рассказать больше – Бриана поняла это. Её до онемения шокировало спокойствие принца. Чувство опасности кричало о том, что дочь уже не вернётся никогда. Но разум говорил, что Сапфир крайне редко ошибается и следует довериться суждениям древнейших. Правда, чем больше она размышляла, пытаясь внять голосу рассудка, тем большей казалась опасность, угрожающая Сапфирте. Теперь ей вспомнились слова принцев на последнем из вечеров Белого Блока, на котором она присутствовала. Вспомнилось о том, что и как они говорили. Кто для них все перевёртыши. Шёпотом, ещё совсем недавно, Сапфирта поведала о том, что некоторые из принцев провели пару недель в Абверфоре за то, что действительно всё ещё в глубине души желают смерти перевёртышам, как виду. С таким отношением древнейших, им так легко поставить свои интересы превыше жизни Сапфирты! Хуже всего то, что они могут попытаться использовать её, попросят, скажем, пробраться к лидерам восстающих и… что угодно может произойти! Пятнадцатилетняя девчонка где-то там, посреди улиц Ньона!