– Береженого Бог бережет, – заметил Фрейзе, взял седла и вышел через заднюю дверь.

Светало, в неверном свете влажно поблескивали булыжники. Фрейзе пересек двор и вошел в конюшню. Чья-то тень промелькнула в фуражной.

– Так-так-так, – пробормотал Фрейзе. – И ты здесь, в этом окаянном городе? Все никак от нас не отвяжешься? Сиди тихо. Не высовывайся. Ступай своей дорогой. На кой я тебе сдался? Зачем ты преследуешь нас, когда наша участь – колесить по всему свету от одного жуткого места к другому и искать знамения грядущего конца света?

Он вперил глаза в темноту: бледный ребенок, похоже, мальчик, шарахнулся в сторону и исчез.

– Ступай своей дорогой, и да благословит тебя Господь, – шепнул Фрейзе и тряхнул головой. – Нам и без тебя, горемыки, хлопот хватает.

Немного помолчав, но так и не дождавшись ответа, он снова обратился в черноту фуражной:

– По правде говоря, я понятия не имею, кто ты или что. Но если ты благодарен мне, потому что я спас тебя из стеклянного колпака у алхимиков, то брось. Я хочу, чтобы ты ушел. Убрался подобру-поздорову. Иди, уходи с миром. У нас и так забот полон рот, мне совершенно не до тебя. И, если уж начистоту, пожелай я завести питомца, я бы завел кого-нибудь посимпатичней.

Из фуражной не доносилось ни звука. Фрейзе завершил монолог и вывел лошадей во двор, где их оседлали Лука и брат Пьетро. Лука поднял взгляд на окно девичьей комнаты, выглядывавшее из кроны фруктовых деревьев. В окне виднелось бледное лицо Изольды. Он помахал ей, улыбнулся ободряющему кивку Ишрак, стоявшей возле подруги. Дверь их комнаты заперта, ставни они закроют позже и до его возвращения будут в полной безопасности, промелькнуло у него в голове. Он может спокойно отправляться в замок за помощью.

Лука, брат Пьетро и Фрейзе, словно на скачках, выстроили лошадей в линию у задней стены двора. Лошади горячились, закусывали удила, но всадники пока не давали им воли и крепко держали в узде. Конюший и хозяйка подошли к двустворчатым воротам, по кивку Луки распахнули их настежь, и всадники, плечом к плечу, ослабив поводья, вылетели на площадь, пустив коней в неудержимый галоп. Кто-то из танцоров вскочил, закричал, призывая их вернуться, но друзья скрылись из виду прежде, чем их успели окружить. Фрейзе, вцепившись в гриву Руфино, оглянулся назад – ворота постоялого двора захлопнулись.

– Надеюсь, мы вернемся с великим войском, – обратился он к брату Пьетро. – Надеюсь, замок лорда – это неприступная крепость.

Брат Пьетро кивнул, и все трое проскакали под сводчатыми городскими воротами, и заспанный стражник прокричал им вдогонку, чтобы они поторопились и привели, не медля, помощь. Когда небо очистилось и засияло солнце, они во весь дух мчали по петляющей извилистой дороге на север, к замку.

Караул замка мирно дремал тем ранним утром. Никто не ожидал нападения: в стране царил мир, и хотя на больших дорогах лютовали до зубов вооруженные разбойники и лиходеи, обиравшие до нитки простых путников, штурмовать замок или обижать подвластных лорду Варгартену людей никто не осмеливался. Только когда Лука, Фрейзе и брат Пьетро подъехали к самым воротам, дозорный на зубчатой стене поднял тревогу, и четверо заспанных стражей, путаясь в наспех накинутой одежде, выбежали из караульного помещения, открыли квадратное зарешеченное окошко и приказали им остановиться.

Фрейзе сказал, кто они. Солдаты тотчас подняли громадное бревно, служащее засовом, со скрипом распахнули ворота, и капитан провел всадников на крепостной двор.

Замок был великолепен. Отдельно от него возвышалась круглая башня с широким квадратным основанием, вокруг которой теснились, окруженные крепостной стеной, обычные деревенские домики. В самом центре двора, среди яблонь и груш, находился глубокий колодец. В саду копошились куры, корова с теленком щипали траву, в загоне, позади домов, рылась в навозе свинья. Когда Фрейзе, Лука и брат Пьетро спешились, из конюшни выбежал мальчик, зевая, взял коней под уздцы и увел в стойла.