Воины опять переглянулись и Гелла после легкого головокружения услышала быстрые фразы, которыми они обменялись, не разжимая губ:

– Следы начинаются в Спорных землях, трава сильно примята, но других следов нет.

– Одежда у нее странная, в таком мешке она сама умрет через несколько часов.

– Телепорт можно поднять, если до сих пор не нашли, значит не нужна. Кроме того, девочка сказала «должна» выходит брак планировался не по любви.

– Что будем с ней делать – оставим здесь – умрет, возьмем с собой – тоже умрет.

Девушка потерла ноющую голову и сказала:

– Господа, и дамы, вы не могли бы говорить вслух, особенно обо мне, от вашего рычания у меня голова болит! И вообще кто вы?

Изумленные взгляды были ей наградой.

– Ты нас слышишь?

Спросила Геллу воительница.

– Слышу, только голова болит.

– И понимаешь, – кивнула девушка в такт своим словам, – а ведь мы говорили на языке степей. Мы орки.

– Орки?

Гелла удивленно посмотрела на девушку:

– Какие вы большие, и красивые, а в книжке совсем другие.

Воительница пожала плечами и улыбнулась, обнажая крепкие крупные зубы.

– Книжки пишут люди, а кто ты?

– Я дочь герцога Мондилье, – вздохнула Гелла, не видя надобности скрывать свое происхождение.

– Странная герцогиня, раз слышишь наши мысленные разговоры, и понимаешь речь, не зная языка.

– Что это значит, Сатра? – спросил один из мечников.

– Мы возьмем ее с собой, и пусть решает Мать племени.

Остальные воины покивали головами, принимая это решение, и спокойно начали сворачивать лагерь. Гелла не знала, чем ей заняться, но к ней подошла воительница с плотным кожаным мешком в руках:

– Тебе стоит переодеться, давай посмотрим, что тебе подойдет.

В мешке оказалась запасная рубаха, доходившая Геле как раз до лодыжек, длинные вязаные чулки с кожаной подошвой и гребень. С помощью воительницы девушка распутала изрядно помятый шедевр маэстро Пиварди и заплела волосы в две косы. Штаны все были велики, поэтому было решено оставить самую плотную среднюю юбку, избавившись от излишков ткани с помощью ножа. В пыль улетел и изящный корсет расшитый мелким жемчугом, и тонким кружевом, а из шелковой нижней юбки воительница вырезала большой кусок и соорудила на голове герцогини некоторое подобие тюрбана с кружевной занавеской перед лицом.

– Ты слишком бледная, и быстро сгоришь на солнце, я видела, что так прячут женщин жители пустыни.

Гелла кивнула, и осторожно сделав несколько глотков из предложенной фляги, увязала в узелок то немногое, что решила сохранить – колье, серебряные шпильки, золотые пряжки с туфелек и маленькие сережки – подарок отца на шестнадцатилетие.

Давно собравшиеся воины поднялись с сухой земли и неспешным шагом тронулись в путь. Гелла шла в середине цепочки, сразу за воительницей, и ощущала себя горошинкой, закатившейся в лес.

Орки шли, выдерживая ровный темп, останавливаясь, раз в тридцать-сорок минут сделать по глотку из фляги, отойти в кусты или отправить самого молодого и резвого в разведку. Через пару часов Гелла начала сдавать – лицо покрыли бисеринки пота, дыхание сбилось, узелок потянул к земле.

Оценив ситуацию воительница, вздохнув, велела самому высокому воину понести девушку на спине. Тот, молча, вынул из заплечного мешка широкий кожаный ремень, сшитый хитрой петлей. Одну часть петли он надел себе на плечи, а во вторую, спина к спине предводительница усадила герцогиню. Мешок воина понесла сама. По ее сигналу орки ускорились, легкий, казавшийся прогулочным шаг сменился легким бегом, потом вновь шаг, и снова бег. Через несколько часов остановились на привал. Гелла свалилась на землю кулем, хотя воительница держала ее за руки. Непривычная к такому способу передвижения девушка еще долго приходила в себя, растирая онемевшие руки и ноги.